В комнату скользнуло что-то тягуче белое.
– Иви… – донесся испуганный шепот, и я едва слышно застонала от облегчения. – Иви, – повторила Гэли. В белой хлопковой ночнушке она напоминала привидение.
– Что происходит? – спросила я.
– Иви, там… – Глаза постепенно привыкли к темноте, и я увидела, как Гэли обхватила себя руками. – Там, у лестницы…
– Что? – не выдержала я, выбираясь из кровати. – Что, во имя Дев, случилось?
– Там… покойник… кажется. Отец внизу орет на Кироса, это наш управляющий.
– Какой, к демонам, покойник? – Я выбралась из-под одеяла.
– Обычный, у него головы нет, – жалобно проговорила Гэли.
Я посмотрела на подругу и поняла, что она не шутит, а ее всегда яркие зеленые глаза заглядывают в мои в надежде найти решение. Знать бы еще какое.
– Так… – пробормотала я и пошла к двери.
– Иви, – догнал меня испуганный шепот, – что ты делаешь? Ты же не хочешь…
Но я уже вышла из спальни в холл второго этажа.
Снизу доносилась ругань, раздраженные голоса, но было не похоже, чтобы дом Миэров собирались брать штурмом, по крайней мере, не сегодня.
Я подошла к перилам балюстрады и посмотрела вниз. Гэли была права. У подножия лестницы лежал труп. Хотя голова у него имелась, правда, лишь частично. Это был, без сомнения, мужчина, одетый в темную облегающую одежду. Он лежал лицом вниз, часть затылка отсутствовала, ее заменяли алая клякса, кусочки чего-то белого и ошметки…
Почувствовав, как к горлу подступила тошнота, я отвернулась. На белых столбиках перил подсыхала кровь, приобретая темный красно-коричневый цвет.
– Демоны тебя забери, Кирос, – повысил голос мэтр Миэр. – Сказал же, принеси тряпку! – Мужчина в белой рубашке с закатанными рукавами взмахнул ладонью.
Отец Гэли не был особенно высоким, скорее, его можно назвать крепким и энергичным. Именно это поразило меня при первой встрече – он ни минуты не мог оставаться на месте, словно в нем таилось что-то, не дающее мужчине спокойно стоять на месте. Он ходил, говорил, размахивал руками, короче, обладал удивительной способностью быть везде и всюду, наполнять собой целую комнату. Уверенный голос, четкие приказы, не допускающие двояких толкований.
– Какую тряпку, хозяин, до прибытия серых нельзя ничего трогать, – отозвался тот, что стоял напротив, более худой, в сюртуке и галстуке. Похоже, мужчины еще не ложились спать.
– Неизвестно, когда они явятся. Прикрой, я сказал, а то сам сейчас штору сдерну, не дай Девы, Гэли увидит! – Он поднял голову, и мы встретились взглядами. За спиной тихо охнула подруга.
– Отец? – спросила она. – Что случилось?
– Ничего. Иди спать, – приказал тот. – И вы, леди Астер.
– Но… – Гэли растерянно посмотрела на труп.
– Завтра, – уже мягче добавил мэтр Миэр. – Поговорим завтра, милая.
– Нет уж. Только сегодня, – сказала вошедшая в холл женщина.
Она двигалась очень мягко и совершенно бесшумно, словно кошка. Более того, создавалось впечатление, что мы увидели ее только тогда, когда она захотела.
Темно-русые волосы забраны в высокую прическу, белая блузка и… широкие брюки, которые так легко принять за юбку, если женщина будет стоять неподвижно.
Увидела бы такое непотребство матушка, поджала бы губы. Нет, желая идти в ногу со временем, графиня Астер допускала, что в исключительной ситуации можно надеть брюки. Но стоило попросить ее привести примеры этой «исключительности», и она ничего толкового сказать не могла, или, как я подозревала, сама не знала. В любом случае появиться в штанах в обществе, пусть оно и состоит из пары мужчин без галстуков и пары девушек в ночных рубашках, – это нонсенс.
Вслед за незнакомкой в зал вошли двое солдат в серой форме, на лацканах бляхи с изображениями рыцарских мечей и короны. Серые гончие…
– Кто вас впустил? – растерялся управляющий. – Где Торп?
– Отдыхает, – ответила женщина, приглядываясь к лежащему у подножия лестницы телу. – Ваш дворецкий все равно ничего о госте не знает, через парадное он не входил. – Она сдержанно улыбнулась и представилась: – Аннабэль Криэ.
В ярком свете холла на ее груди сверкнул стеклянный ключ. У жриц Академикума они алые, а у гончих серо-стальные. Я втянула воздух, и жрица тут же подняла голову.
– У вас в гостях магессы, мэтр Миэр? Это они его так?
– Нет, – резко ответил отец Гэли. – Моя дочь и ее гостья ни при чем. Вора застрелил я. Метатель там, можете убедиться. – Он взмахнул рукой, указывая на столик, где рядом с напитками виднелась рукоять метателя, украшенная серебряной чеканкой.
Как и говорил магистр, метателями могли пользоваться и обычные люди. Заряды, как свинцовые, так и запертые в сферы заклинания, свободно продавались в оружейных лавках, были бы деньги.
– Убедимся, – склонила голову набок гончая. – Но с девушками все равно придется поговорить. Либо здесь, либо в участке. Выбирайте.
Хозяин дома еще раз посмотрел на дочь и кивнул:
– Пусть подождут наверху. Уведи их, Мила.
Я обернулась и увидела, что рядом с подругой стоит пожилая экономка Миэров. В отличие от нас она успела накинуть пеньюар и убрать седые волосы под чепец.
– Идем, милая, и вы, леди Астер. – Она потянула Гэли обратно в комнату.
Я бросила вниз еще один взгляд. Жрица присела рядом с трупом, один из рыцарей осматривал метатель. Второй, присев с другой стороны тела, отодвинул руку покойника и двумя пальцами поднял несколько железок, скрепленных кольцом, словно связка ключей. Или это они и есть?
– А ведь действительно вор, – позволила себе легкое удивление Криэ. Девы, откуда мне знакома эта фамилия? – Вы храните в доме ценности, мэтр Миэр? Ведь не за серебряными ложками он сюда залез?
– Откуда вы знаете? – возмутился управляющий. – У господина ложки – работы самого Огрье.
– Это не обычный домушник, – низким голосом добавил один из рыцарей, тряхнув ключами. – На отмычках клеймо мастера Ши.
– Доигрался, черт старый, – процедила жрица.
– Его игрушки мало кому по карману, этот, – последовал кивок на тело, – был непрост и, скорее всего, работал по заказу.
– Ну, вдруг кому-то именно ложки и понадобились, все-таки Огрье, – усмехнулась женщина. – Мэтр Миэр, возвращаюсь к вопросу. – Жрица встала. – Вы храните ценности в доме? Кроме ложек?
Отец Гэли вздохнул и признался:
– В кабинете – «Око Девы».
Один из рыцарей выразительно присвистнул. Еще бы, я тоже еле сдержалась.
– Без «Ока» я бы вора не заметил. Метатель у меня всегда заряжен, так что… – Мэтр развел руками. – Идемте, покажу.
– Иви, – прошептала Гэли и потянула меня за руку от балюстрады.
Мы вернулись в отведенную мне спальню, подруга тут же забралась с ногами в кресло, а домоправительница стала зажигать светильники, приговаривая невпопад:
– Что творится… ой, что творится…
– У твоего отца и вправду есть «Око Девы»? – спросила я, садясь на кровать и накидывая на плечи одеяло.
– А ты думаешь, он соврал жрице? – в свою очередь спросила Гэли.
Нет, я так не думала. Жрицы учились в Академикуме на факультете Отречения. Если в Орден принимали только мужчин, то в жрицы – только девушек, и только тех, кто готов положить жизнь к ногам Дев. Жрицы отрекались от всего: от семьи, от друзей, от прежней жизни. И взамен богини награждали их
