— В замурованной комнате?
— Милорд обнаружил ее во время осмотра библиотеки после гибели мэра. Как только получили разрешение, мы сломали стену. Пришлось какое-то время потратить на поиск специалистов, способных справиться с защитными заклинаниями, а потом только вынести книги. Не поверите, но в комнате действовала настоящая магия.
— Отчего же не поверю, ведь в самой библиотеке работает охранка на магической составляющей.
— О нет. Я вовсе не имел в виду современные методы защиты, разработанные совместно с официальными представителями закрытого магического сообщества. Предприимчивые торговцы многие вещички покупают у магов, и большая их часть даже допускается к ввозу, особенно в связи с расширением торговых соглашений. Я говорил о настоящей древней магии. Только с одобрения его императорского величества нам дозволено было посетить закрытое поселение и под строжайшим надзором привезти оттуда в столицу одного специалиста по древним заклинаниям.
Я чуть было не ляпнула, почему маг императора не вызвался помочь, а потом сообразила, что его пребывание во дворце могло быть засекречено.
Вот, значит, какую пустоту ощутил тогда Кериас, а я за всеми событиями почти позабыла о том дне, как и о намерении дознавателя узнать, что кроется за стеной. Зато сыщик ничего не забыл, и он действительно хорошо выполнял свою работу. От сознания этого стало немного не по себе, ведь, по сути, я тоже была его работой.
Отойдя в сторону, я наблюдала, как к ступенькам подъезжают две телеги, а слуги начинают разгружать их.
— Несите в библиотеку, — дала распоряжение, а сама отправилась следом, чтобы понять, какие сокровища удалось отыскать в запечатанном хранилище.
— Сокровища, — шептала я, любовно поглаживая истрепавшиеся книжные корешки, — настоящие, истинные, самые драгоценные!
Застань меня Кериас в подобном экстазе и предложи снова провести эксперимент, даже секунды не сомневалась бы, и без шафиана всего расцеловала бы. Чего не сделаешь для мужчины, доверившего сущее богатство!
Хорошо, что в библиотеке я осталась одна. Слуг выслала почти сразу, как только внесли последнюю стопку книг. Ничьей помощи мне не требовалось, чтобы заняться разбором такой прелести, а вот принять меня за буйнопомешанную другие могли.
— Вы мои хорошие, вы мои древние, — шептала я старым фолиантам. Хотелось подгрести их все под себя и чахнуть, как дракон над златом. — Кто же такой плохой вас в кучу свалил, замуровал, пылиться заставил? — продолжала ворковать и попутно протирать мягкой ветошью покрытые серым налетом обложки. — И не переплетали вас, и не заботились, и не открывали сколько лет.
После этой фразы я не удержала счастливого вздоха, а потом с дрожью в руках раскрыла один особенно толстый талмуд.
Ну что может быть лучше для истинного ценителя, чем те самые книги, которых я ни в жизни не увидела бы, не окажись в статусе любовницы императорского кузена и по совместительству — главного дознавателя империи? А ведь их уже долгое время не раскрывали, потому как это были настоящие запрещенные старейшие фолианты.
И вот теперь они оказались у меня в руках, и требовалось заняться самой любимой работой: привести в порядок, рассортировать, расставить. Кериас явно знал путь к сердцу истинного библиомана, и это сердце сейчас радостно колотилось в груди, намекая, что пока не закрою последнюю книгу, не буду есть, спать и не покину стен фамильной, более не пустующей библиотеки.
ГЛАВА 10
— Леди Миланта, к вам можно? — Я узнала голос своей горничной и, недовольно отвлекшись от совершенно невероятной книги, пригласила ее войти.
Бочком протиснувшись в библиотеку, она поклонилась и беспомощно огляделась вокруг, пытаясь понять, куда можно приткнуть поднос с едой.
Почти все вокруг оказалось занято ровными стопками преобразившихся книг. Наконец, приметив свободное пространство на подоконнике, горничная сноровисто подбежала туда и установила поднос.
В последние дни мое общение со слугами сводилось лишь к вопросу, не вернулся ли милорд, а поскольку положительного ответа я не получала, то и все остальное им приходилось делать самим, без распоряжений. То есть полная свобода в выполнении рутинной работы и заботе о забывшей про все на свете любовнице-библиотекарше. Горничная вообще взяла себе за правило утаскивать меня в комнату далеко за полночь, где приходилось тратить драгоценное время на душ и короткий сон.
Мне приходилось уступать служанке, поскольку иначе она начинала причитать под дверью библиотеки, мешая сосредоточиться и вслух перечисляя возможные кары, которым подвергнет всех Кериас, когда вернется и обнаружит, до какого состояния я себя довела.
— Скажет, что мы виноваты, мы не заботились, пока милорд был в отъезде, — чуть ли не подвывала она в голос, и потому приходилось с тяжким вздохом закрывать очередную книгу и плестись к выходу.
На рассвете я, с трудом дождавшись, пока горничная закончит приводить меня в порядок, и по-быстрому запихнув в себя завтрак, уже бежала обратно в библиотеку. Ключ от нее я, кстати, всегда носила при себе, даже убирать в святая святых никому не позволяла. Я сейчас походила на дракона, которого, кроме сокровищ (и того, когда же, в конце концов, вернется дознаватель), ничего не интересовало. А все потому, что почерпнутая из древних фолиантов информация была просто невероятной.
Оставив очередное сокровище буквально на десять минут, я быстро запихнула в себя то, что принесла служанка, но за размышлениями о собранной информации вкуса блюд не заметила. Я бы и во время еды читала, но терпеть не могла жирных пятен на книгах, как и любого вопиющего обращения с письменной ценностью вроде загнутых страниц, поцарапанных обложек или — кощунство! — вырванных листов. Сама бы таким варварам волосы повыдирала.
Схватив поднос с пустыми тарелками, я поставила его за дверью, чтобы в библиотеку больше никто не ломился, и вернулась к потрясающей книге, рассказывающей о магических расах и их особенностях.
Все найденные фолианты тем или иным образом касались именно магии. Я сделала вывод, что, кто бы ни упрятал их в замурованную комнату, собирал он книги, ориентируясь именно на их содержание. Скорее всего, этот некто был связан с работой в столичной библиотеке, полагаю, именно в ней хранились магические талмуды, но после окончания войны вся подобная литература попала под строжайший запрет, тогда книги и упрятали подальше от посетителей, запечатали магией, закрыли, а потом и вовсе
