Сиверс открыл рот, захрипел, с трудом выдохнул.
— С-собака? Господин Перри, где тут можно заказать водки? Или коньяку или чего угодно… Стопочку, не больше. А я вам постараюсь рассказать все как можно проще.
Уолтер проникся и сделал знак портье.
* * *Итак, в России правил Tzar. Он был добрым и хорошим, за что его любили все, кроме горсточки негодяев, в основном поляков и сифилитиков. Мерзавцы бессовестно обманывали простой и наивный народ, пытаясь доказать, что ему, народу, живется очень плохо. Разумеется, все было наоборот, и доброму Tzar’ю приходилось, скрепя сердце, сообразно наказывать негодяев, а заодно и заблудших, что ступили на опасный путь.
В апреле 1892 года в Москве был арестован молодой инженер Михаил Бруснев, один из первых социал-демократов России. Мягкосердечный Tzar, изъявив высочайшую милость, не стал его сурово карать. Лишь пожурил слегка, отеческой дланью отправив на несколько лет под замок, чтобы одумался, после чего сослал в Sibirea. Не слишком далеко. Во всяком случае, родиола розовая и остролодочник путоранский там произрастали.
Начало нового века Михаил Бруснев встретил на Новосибирских островах. Севернее были только льды и полюс.
В первых числах августа 1903 года в зимовье к Брусневу наведались нежданные гости. Лейтенант Александр Колчак и несколько матросов спешили на помощь сгинувшему где-то на острове Беннетта барону Толлю.
В марте 1935 года тяжелобольной пенсионер Бруснев поставил последнюю точку в своих воспоминаниях. Обыск последовал уже на следующий день, но рукопись успели передать верным людям. Из трех машинописных копий через границу удалось переправить одну.
* * *— Вероятно, я что-то не понял, — рассудил Уолтер. — Господин Бруснев — революционер. Царя свергли, революционеры победили. Почему же его преследует ваше ГПУ?
Эмигранта передернуло.
— ГПУ, извините, не мое. Но сейчас в России и в самом деле бывших революционеров давят, как клопов. Господин Сталин, кажется, взялся за ум… Давайте не углубляться в политику, господин Перри. К концу жизни Бруснев отбросил иллюзии и на очень многое стал смотреть иначе. А главное, он не хочет, чтобы его тайна умерла вместе с ним.
Молодому человеку живо представилась карта тропического острова с большим черным крестом посередине.
— До сих пор не догадались? — поразился Сиверс. — Тогда слушайте… Лейтенант Колчак — тот самый «К» — прибыл на остров Беннетта и не нашел там барона Толля. Он искал его на юге, между островом и Сибирью. Потом уже решили, что Толль и его спутники погибли во время перехода через льды. Колчак вернулся ни с чем… А через несколько дней на остров Беннеттта пожаловал Бруснев. Интересно?
Перри охотно кивнул. И в самом деле, прямо как в кино.
— Раньше Бруснев попасть туда не мог. Он был на зимовье один, ждал местных охотников. Дождался — и решил догнать Колчака. Опоздал, разминулся и принялся сам обследовать остров. Но в отличие от Колчака, он смотрел на север. Почти всегда там клубится туман, это место называют Великая Сибирская полынья. Но в тот раз тумана не было.
Эмигрант залпом допил остаток из рюмки.
— Неужели не поняли? Михаил Бруснев открыл Землю Санникова!
Если он и рассчитывал на какой-то эффект, то ошибся. Посланец Фонда Фаррагута, откинувшись на спинку мягкого кресла, подавил зевок.
— Правда?
Сиверс даже не вскочил — взлетел.
— Боже, эти американцы!.. Вы что, не услышали? Бруснев увидел землю, добрался до нее, раскрыл тайну исчезновения барона Толля!..
Уолтер Квентин Перри знать не знал никакого Бруснева, равно как лейтенанта Колчака и боцманмата Бегичева. Однако он, как и все, очень не любил, когда его дурили, причем по полной программе.
— Земли Санникова не существует, господин Сиверс, равно как Земли Андреева, Земли Макарова и Земли Бредли. Они — миф. Относительно Земли Санникова мы это можем утверждать совершенно точно. В прошлом году русские летчики по просьбе академика Obrucheff специально обследовали этот район. Там лишь море и лед.
Ежемесячное посещение музея с непременной лекцией было обязательным для сотрудников Фонда адмирала Фаррагута. Бывший сержант Перри всегда соблюдал правила.
Гость, однако, ничуть не был смущен. Вытянулся в кресле, взглянул с интересом.
— Ох, какие фамилии вы знаете, господин Перри! Браво, браво! Между прочим, несколько лет назад Бруснев кое-что рассказал, а главное — показал Обручеву. Тот поступил умно — написал фантастическую повесть. Да-да, про Землю Санникова. Многое, понятно, изменил, но основную канву передал верно. Представьте себе, напечатали. Фантастика, чтиво для детишек, что с нее взять?
При слове «фантастика» Уолтер почувствовал себя не слишком комфортно. Сиверс же, напротив, расцвел нежданной улыбкой на худом собачьем лице.
— Гениально! Большевики издают книгу, где на первой же странице упомянут Александр Васильевич Колчак. И как! Наизусть помню: «Мужественное лицо, обветренное полярными непогодами». Есть на земле справедливость!
Молодой человек решил обязательно узнать, кто таков этот Колчак, который не собака. А то и вправду нехорошо вышло.
— Насчет же помянутых вами летчиков… Не знаю, что они там на самом деле увидели и доложили в Кремль. Все может быть, и Атлантида ушла на дно морское. Тем интереснее узнать, что написано здесь.
Худая костлявая ладонь припечатала папку с машинописью. Намек был ясен, но посланец Фонда не спешил начинать торговлю.
— Во второй папке — что?
Улыбка на лице эмигранта сменилась оскалом. Собаке показали мясо.
— Сообразили, значит? Там самое важное, господин Перри. Рисунки, фотографии и подробные карты. Но о них мы поговорим, только когда рукопись Бруснева будет оценена по достоинству и подготовлена к печати. Вот тогда ваш Фонд предложит настоящую цену. Такова, видите ли, политика «Лиги Обера», которую я здесь представляю. В качестве же первого этапа…
Потрепанная записная книжка, короткий толстый карандаш.
— Это за рукопись.
Ладонь прижала маленький белый листок к столешнице.
Перри, взяв бумажку за край, поднес к глазам. Цифра оказалась даже хуже, чем он предполагал. Вновь вспомнились фильмы про ушлых аферистов в моноклях, которых разоблачали мужественные
