Вначале Арам решил, что компас приведет его домой, в Приозерье. В то время он, как и сейчас, отчаянно скучал по матери Сейе, по отчиму Роббу, по единоутробным брату и сестре Робертсону и Селии, по своему псу Чумазу… Скучал по старой, небогатой событиями жизни в домике возле кузницы, где Робб Глэйд учил его мастерству простого деревенского кузнеца (никак не морехода и уж тем более не невольного путешественника по этим проклятым дебрям). Скучал по вкусной еде и материнским объятиям. По буйным играм с Робертсоном, по возне с Селией, по скитаниям вдоль берегов озера Безмолвия в компании Чумаза…
Но компас направлял его вовсе не домой. В конце концов его стрелка привела Арама ко второму осколку кристалла, чуть более крупному ее собрату. И чем ближе находился компас к новому осколку, тем больше… как бы сказать… оживал. Вначале стрелка начала светиться, а стоило Араму оказаться невдалеке от осколка, компас буквально устремился вперед сам по себе, сорвавшись с цепочки и полетев по воздуху к своему родичу.
Арам знал: эти осколки – частицы Света. Того самого Света, который он видел и слышал во сне. Того самого Света, который ему каким-то неведомым образом предстояло спасти.
– Еще один сон? – спросила Макаса.
Не в силах проронить ни слова, не в силах даже выпустить компас из рук, Арам кивнул.
– О том самом Свете? – уточнила Макаса.
Наконец-то прекратив вертеть компас в руках, Арам сглотнул и обрел дар речи.
– Ага, – сказал он. – Но не только о Свете. Там был и он.
– Кто? Твой отец?
– Нет. Малус.
При одном упоминании этого имени лицо Макасы исказилось от ярости, но она ничего не сказала.
– Теперь я знаю, зачем ему так нужен этот компас, – продолжал Арам. – Он не хочет, чтобы я – или кто-то другой – спас Свет.
По сути, это было именно так. Но не таков был Малус, чтоб этим и ограничиться.
Глава третья. Элита Гордока
В эту самую минуту Забытый Город, твердыня огров Гордунни, был озарен множеством факелов: капитан Малус отправлял свои изрядно увеличившиеся силы в погоню за Арамом.
Убив в поединке короля огров Гордока, человек Малус провозгласил себя новым Гордоком, сделался единовластным правителем всех огров и тут же призвал новых подданных на службу своему делу.
Надзор за полной и окончательной эвакуацией Забытого Города был вверен огру, пришедшему с Малусом, Троггу из клана Изувеченной Длани. Ему предстояло опустошить каждый каменный дом и каждую хижину и отправить всех до единого – мужчин и женщин, древних старцев и малышей – в глухие дебри: в джунгли Фераласа, в залитый водой каньон Тысячи Игл, в раскаленную пустыню Танарис, на поиски Арама и компаса.
* * *Трогг выполнил все порученное – ведь Трогг был верен Малусу. В этом не могло быть никаких сомнений. Но Трогг чтил и обычаи своего народа, поэтому знал, что капитан нарушил эти традиции, объявив себя, Малуса, королем. И… Да, Трогг пойдет за Малусом хоть на край Азерота, хоть в зубы самой смерти, что бы это ни были за зубы. Но Трогг поклялся служить Малусу потому, что таков был его, Троггов выбор.
А тут было совсем другое дело.
Потому-то при виде женщин с младенцами за спиной, идущих вместе с детьми прочь из дому, навстречу ночному холоду и долгому походу, в широкой груди Трогга и рождалось чувство: так не годится!
И вот, когда он, Трогг из клана Изувеченной Длани, медленно вкручивал в металлический протез на культе правого запястья навершие палицы, новый Гордок Малус подошел к нему – присмотреть, как Трогг присматривает за ограми. Под топот марширующих мимо огров клана Гордунни Малус сказал:
– Знаю: прошлой ночью мы перебили большую часть их лучших воинов, и все же выбери из тех, что остались, лучших и приведи в тронный зал Гордока. Я буду ждать тебя там.
Да, Трогг послушно кивнул, но неловкость – и даже осуждение – на лице Трогга не разглядел бы только слепой.
Тогда Малус хлопнул Трогга по плечу и сказал:
– Когда мальчишка – или, по крайней мере, компас – будет у нас, все это кончится. Я передам корону Гордока любому огру, которого выберешь ты, Трогг. И Гордунни вернутся в Забытый Город.
Трогг поразмыслил над этим, медленно вкручивая предложение капитана в свой, Троггов, мозг. Наконец он снова кивнул, вполне удовлетворившись услышанным. Пока что. На время.
Малус поспешил отвернуться, пока Трогг не заметил в глазах своего капитана презрения. Верность Трогга Воистину Тупого следовало ценить и беречь, так как из всех Сокрытых по-настоящему верен Малусу был только он. Посему держаться с этим огром разумно, изображая уважение к тому, что он почитал священным, было жертвой не из великих. Вот только порой это не на шутку раздражало, не говоря уж о том, что отвлекало от более важных забот.
Остальные Сокрытые уже собрались перед огромным каменным троном старого короля – и следопыт Затра, и мечник Уолдрид, и волшебник Ссарбик. Первые двое были наемниками, и верность их не простиралась дальше Малусова кошелька. В последнем же верности не было вовсе – по крайней мере, верности Малусу. Служа тому же хозяину, что и Малус, Ссарбик редко мог вытерпеть хоть пять минут, не высказав презрения к стилю и содержанию его приказов.
– Тш-ш-шего ты надееш-ш-шься достичь при помощи этих безмоз-з-зглых огров? – прошипел Ссарбик сквозь стиснутый клюв.
Что ж, этот вопрос Малусу уже задавали. Смерив сутулого, птицеподобного араккоа тяжелым взглядом, он вновь проворчал в ответ:
– Мы знаем, что мальчишка направляется в Прибамбасск.
– Ты не можеш-ш-шь з-знать этого. Это лиш-ш-шь твое предполож-жение!
– А ты, по-видимому, предполагаешь нечто иное? – спросил Уолдрид.
Его свистящий шепот вырвался из-под капюшона плаща, словно песок, поднятый в воздух ветром пустыни. Вслед за шепотом из-под капюшона вырвалась наружу волна резкого аромата жасминовой воды, маскировавшего вонь гниющей плоти. Барон Рейгол Уолдрид был одним из Отрекшихся, нежитью, поднятой из могилы темной магией и вновь обретшей разум и свободу воли благодаря дальнейшему колдовству.
В заданном шепотом вопросе чувствовалась неприкрытая насмешка. Барон не питал к араккоа ни малейшего уважения, но его поддержке Малус
