– Что? – ответил он на звонок.
– Ты знал, что она беременная? – без предисловий спросил друг.
– Не понял, я же тебе сразу сказал, что принцесса беременная.
– При чем тут Ирен? Я про Еву!
Богдан слышал, но не посчитал важным, а вот брат так не думал.
– Уверен, что от тебя? – поинтересовался со всем ехидством. Мало ли что ему успели напеть в уши.
Хан замолчал, а Богдан продолжил крайне мрачно:
– Она тебе это сказала? Тебе напомнить, какой процент мужчин растит не своих детей?
– Это мой ребенок, – мрачно и убежденно заявил брат, и Богдан поднял к потолку глаза, призывая небеса послать терпения и признавая свое бессилие что-то втолковать этому ослу.
– Рад, что ты уверен. Генетический анализ на глазок прикинул?
– Богдан, что с тобой?
– Просто ты, кажется, забыл, с кем имеешь дело. Эта твоя Ева объявлена в поиск, понимаешь? Не просто как владелица, а как претендентка на роль Антихриста. И еще хочу напомнить: у тебя осталось меньше суток, чтобы увезти ее. И не говори мне куда.
– Боишься не справиться с искушением и сообщить Ордену? – зло спросил Хан.
– Это мой долг, – спокойно ответил на выпад Богдан. – И еще кое-что напоминаю: каждому позволено при встрече с Евой использовать любые методы ее задержания.
– Ее запретили убивать, лишь доставить в Рим.
– Да, убивать нельзя. Но ты помни, что никто не может запретить переломать ей все конечности перед транспортировкой. Или устроить травму черепа. Но это вряд ли, ее же еще допрашивать. Так что, думаю, голову трогать не станут. А вот все остальное… И еще, многие любят перед тем, как отдать преступницу, сначала поразвлечься с ней.
Хан от души выругался на латыни, а Богдан сам не понимал, зачем перечисляет то, что брат и сам знал. Наверное, небольшая месть, что заставил переступить через себя. Напомнил о давнем долге, когда Богдан просил его об одолжении, желая сам все решить, не вмешивая Орден. Тогда Хан полностью его поддержал, и он должен сейчас поступить так же. Взяв себя в руки, заговорил уже спокойнее:
– Ощутил? Это я к тому говорю, что тебе стоит ее спрятать как можно лучше. Охота идет, Хан. Магистры вне себя и не успокоятся, пока Ева не окажется в застенках Ордена. Не понимаю, зачем ты вообще возишься с ней. Если даже это твой ребенок, то можно поговорить с Магистрами. Они могут продержать ее в нашей клинике до родов, а потом ребенка отдать тебе. Заодно и анализ сделаем, твой он или все же нет.
– Ты не думал, что я ее люблю?
– Ее?! За что? – изумился Богдан. Брат всегда легко сходился и расходился с женщинами и теплые чувства испытывал лишь к Ирен.
– Свяжемся позже, хорошо? Мне надо срочно вывозить Еву.
– Смотри, чтобы она тебе лицо не исцарапала, – предупредил Ковальский, втайне желая ему именно этого, и первым оборвал разговор.
Посидел, обдумывая разговор и сам себе удивляясь. Кто бы знал, что один из лучших Палачей станет прикрывать ту, из-за которой весь Орден на ушах. Но для Богдана дружба была важнее, и он надеялся, что Хан знает, что делает. Мысленно прикидывал, когда стоит направить своих людей подчистить концы в больнице. Хорошо, что они сейчас здесь.
Богдан был убежден, что Хан совершает ошибку, но в деле замешан ребенок. Если есть небольшой шанс, что он от брата, то его любовнице действительно лучше не попадать в руки Ордена. Велика вероятность не дожить до родов.
С другой стороны, они же не отпускают ее. Хан теперь глаз не спустит с матери своего ребенка. Потом можно всегда сделать анализ ДНК и отдать младенца Ордену, если обманула. Пусть поживет с ней, присмотрится. Если она отравлена скверной, это выплывет. Хан принципиальный и мириться с таким не станет. Как ни крути, они профессионалы.
«Кстати, не мешало бы и самому вспомнить об этом!» – сказал себе Богдан.
Рыжая докторша выбила его из колеи, но ради дела он и не с такими справлялся, умело располагая к себе. Они неправильно начали знакомство, и пора им поговорить. В больнице бесполезно, там Шумилина на работе, на ужин она с ним точно не пойдет. Оставалось одно – навестить дома. Это выведет ее из равновесия, заставит нервничать.
Богдан предвкушающе улыбнулся. Идея нравилась все больше и больше. После принятого решения работать стало в разы легче, и он уже спокойно погрузился в дела.
* * *С трудом найдя место для парковки в спальном районе, Богдан вышел из машины и поднял голову, изучая высотный дом из красного кирпича. По его данным, на восьмом этаже, вместе с братом, в трехкомнатной квартире проживала рыжая заноза. Квартира записана на их мать, а той досталась при разводе с ныне успешным ресторатором.
Уведомлять о своем визите Ковальский не планировал. Во сколько Шумилина заканчивала работу, он знал, добавил время на дорогу и еще немного на непредвиденные задержки. Подождет при надобности. Если дома только ее брат, тоже нестрашно. Они неплохо пообщались утром, и тот пустит Богдана дождаться сестру.
Думал, не купить ли цветы, но отказался от этой идеи. У них не свидание, и не стоит рисковать получить тем же букетом в ответ на галантность. Богдан был уверен, что от него рыжая ничего не примет, лишь разозлится. Звонить в домофон не стал, дождавшись выходящего собачника со старым псом непонятной породы.
Вообще, мысленно проигрывая встречу, Богдан приготовился ко всему: что никого не будет дома и придется ждать, что его не пустят даже на порог, захлопнув перед носом дверь… Но случилось совсем иное: на звонок никто не ответил, а дверь оказалась приоткрытой.
– Эй, есть кто-нибудь?
Чуть поколебавшись, он шагнул в квартиру.
Внутри царила тишина. Свет не горел, и через рукав пальто Ковальский щелкнул выключателем, разгоняя темноту.
– У вас дверь открыта! – громко произнес он и прислушался. Тихо.
Пройдя по коридору, стал заглядывать в двери. Ванна, туалет – пусто, в комнате никого, лишь на спинке кресла небрежно брошена футболка. Наверное, комната Макса, судя по едва уловимому запаху мужской туалетной воды. Дальше шла гостиная, кухня, и лишь заглянув в открытую дверь следующей комнаты, Богдан замер на пороге.
На полу валялся чемодан с разбросанными вещами, бумаги. Дверцы шкафов открыты. Кто-то, не сильно церемонясь, сбрасывал все на пол. Там же валялся ноутбук с треснутым корпусом, как будто на нем потоптались.
Богдан включил свет, осматриваясь. Первая мысль была об ограблении, но он
