В голосе Юли отчётливо прозвучала печаль, задор и свет во взгляде на секунду сменились тоской.
Илья сглотнул. Перед его внутренним взором возникли стерильно белые стены психбольницы, "добрые" врачи с огромным шприцами, полными целебных растворов, сам Илья, крепко привязанный к кушетке, с красным шариком во рту... каким ещё красным шариком? Что за хейтайные мысли опять в голову лезут?
– Ладно, – просто кивнул он. – Нем как рыба.
В конце концов, с Юлькой у него сложились самые доверительные отношения в семье. Ближе, пожалуй, чем даже с мамой. Та вечно пропадала на своём предприятии, зачастую на нём же ночевала.
– Вот и молодец! – сестра мило улыбнулась ему. – Завтра я тебе расскажу об основах использования Речи. Может даже пару простеньких словоформ изучим. И да, поищи ещё в шкафу целые брюки. Думаю, у тебя должны быть запасные.
– Зачем? – кисло посмотрел на неё Илья. Ему не хотелось искать новые брюки, тем более куда-то идти и с кем-то общаться.
– Ты теперь говорящий, один из избранных рептилоидов-массонов, – выразительно посмотрела на него сестра. – Изволь сделать величественную морду кирпичом и соответствовать! Заодно и гостей ощупаешь... в хорошем смысле слова... этой своей Обратной стороной. Думаю, тебе будет полезно, а подобный шанс представится ещё не скоро.
Она закрыла за собой дверь.
Илья обречённо шмыгнул носом. А ведь сестрёнка права... чёрт, как же не хочется общаться с этими человеками! Он никого из них не знает и вообще видит их впервые в жизни! А они все явно какие-то большие шишки, бояре двадцать первого века.
Ляпнет он что-нибудь не то, и сразу же дуэль до смерти?
ГЛАВА 6: Домашние тайны
В гостиной, где до этого Чесноков-младший совещался со своим близкими, собрались главы самых влиятельный "говорящих" семей подпольного мира России. Они поприветствовали друг друга, пропустили по рюмке дорогого коньяка из запасов хозяина. Говорили о малозначимых вещах, ждали, когда именинник возьмёт слово.
Наконец, Чесноков-младший жестом пригласил всех садиться. Дождавшись, когда все устроятся, он взял слово. Говорил так, словно войны с Яранскими никогда не было, словно не гибли сотнями люди, словно не он лично распорядился убить своего главного конкурента и всю его семью, включая малолетних детей. Говорил спокойно, по-деловому.
– Я очень признателен всем вам, что вы откликнулись на моё приглашение, – сказал он. – В наше неспокойное время дружба и доверительные отношения значат куда больше, чем заверенные юристами договора. Война в прошлом, и новое будущее мы построим здесь и сейчас, руководствуясь исключительно здравым смыслом и доброй волей.
Он замолчал. В комнате воцарилась звенящая тишина, лишь музыка с улицы нарушала её. Кто-то из присутствующих курил, иные неторопливо потягивали напитки. Большая часть гостей смотрела на Чеснокова-младшего с подобострастием, прямо в рот, ловила каждое слово. Однако во взглядах некоторых гостей Александр заметил скрытую неприязнь, даже враждебность.
Стоило помнить, что из себя представляют данные люди. Они не признавали власти закона и ради достижения цели не останавливались ни перед чем. Практически ни перед чем, даже у таких людей существовало что-то вроде негласного кодекса чести, перечня вещей, которых следовало избегать. Например, разглашения тайны существования говорящих.
Першин смотрит на Чеснокова чуть ли не как лучший товарищ, желание дружить написано крупными буквами на его лице. Кальбфляйш, ближайший партнёр Першина по бизнесу, тоже смотрит уважительно, даже подобострастно. Он как и Першин, придерживался нейтралитета во время войны, на словах, при этом тайком сливал информацию Яранскому. Победа последнему сулила Кальбфляйшу чуть большую выгоду. Сейчас он чувствовал себя не совсем в своей тарелке. Как победитель отнесётся к его маленькому грешку?
А вот Ирина Толлмаш смотрела на именинника с едва скрываемой неприязнью. Ближайшая союзница Яранского, она открыто поддерживала своего патрона в войне. По факту, она являлась единственной из присутствующих, кого Чесноков сначала хотел... по-тихому убрать. Уж слишком много проблем она могла доставить. И не так сильно уважаемые люди огорчатся отсутствию Ирины среди них – нелюдей никто не любит, как бы там не мусолили тему толерантности. Но Чесноков решил не торопиться. Если Ирина поведёт себя как приличная девочка, с ней можно и подружиться, ну а если наркота ударит ей в голову... Что ж, Льву Георгиевичу не привыкать решать самые сложные вопросы.
Это трое, самые могущественные и влиятельные из присутствующих, не считая Чеснокова-младшего
– Я не буду сейчас сокрушатся по поводу, как всё так далеко зашло? – Чесноков-младший сокрушённо вздохнул. – Всему есть объективные причины. Сейчас это уже не имеет значения.
Он вкратце изложил им своё предложение, примерно в тех же словах, в каких озвучил его ранее на семейном собрании. Пятьдесят процентов производства "Речи" семейству Чесноковых, пятьдесят – всем остальным.
Лица гостей оживились. К подобной щедрости жизнь их не готовила. Кто-то даже не удержался от удивлённых возгласов. Большинство ожидали, что Чесноков захапает всё производство в свои руки, став таким образом единственным конкурентом тайного министерства в создании Речи. Но нет. Александр Александрович решил проявить неслыханную щедрость.
Чесноков-младший бросил колючий взгляд на Толлмаш, ожидая её реакции. Хозяйка наркотических грёз некоторое время держалась, но в итоге всё же покорно опустила глаза. Чеснокова она ненавидела всей душой. По неподтверждённым слухам они с Яранским были любовниками, что и объясняет их крепкую дружбу. Тем не менее здравый смысл нашёптывал Ирине, что с победителям, особенно когда он милостив к проигравшим, надо дружить. А личные чувства в бизнесы – непозволительная и опасная роскошь.
В любом случае, с Толлмаш нельзя спускать глаз, решил про себя Чесноков. После Тайного министерства она самый неприятный противник, пускай её возможности и ограничены только мелкими пакостями.
Некоторое время потратили на обсуждение деталей. Когда переговоры подошли к концу, гости подняли бокалы за именинника, большинство ощущало к нему самую искреннюю благодарность.
Чесноков младший кивал, улыбался в ответ на поздравления.
