Пьём чай. Как бы между делом — я кладу на стол коробочку
— Это для Бэрри. Точнее… кто там у неё родился? Как назвали.
— О…
Том тронут — я это вижу. Его что-то беспокоит — но он реально тронут. И неудивительно — я помню, как зовут всех его детей и внуков. Здесь это не принято. Здесь не любят и не умеют дружить. В Великобритании все держатся на расстоянии друг от друга…
— Так как назвали?
— Джоном Александером. О, это…
— Уральский малахит, Том, настоящий. На счастье. Пусть будет крепким как наши горы и люди в них живущие.
— Спасибо. Благодарю…
— Не стоит… — решаю переходить к делу — ты прочитал, кстати, мою презентацию? Я немало сил на неё потратил.
— Да, Владимир, прочитал…
Презентация моя была о том, как стать из просто миллиардера — мультимиллиардером. Причём — не только мне, но и тем, кто со мной вложится.
Суть в чем? В Сибири — мне достались лицензии, причём сквозные (разведка+добыча) на разработку перспективных месторождений сланцевой нефти. Так называемая «Баженовская свита». Да, Баженовская свита. Её открыли ещё советские геологи, но до недавнего времени эти месторождения не переводились в разряд запасов — потому что никакой коммерческой ценности не имели. Что такое Баженовская свита? Это огромные залежи нефти на глубине два километра, геологический рельеф местности крайне сложный, а сама нефть в них — не жидкая, а твёрдая, по консистенции примерно как гудрон. И всё это — на глубине два километра. Даже если использовать методы сланцевой добычи — она все равно нерентабельна. Ведь на чём — держится рентабельность сланцевой нефти в США? Невысокие налоги на нефтедобычу — раз. Высокая конкуренция в нефтесервисе, делающая работы качественными и дешёвыми — два. И развитая сеть железных дорог — три. Сланцевая нефть ведь бурится совсем по-другому, жизненный цикл скважин всего несколько месяцев, в то время как жизненный цикл обычной скважины — доходит до 30–40 лет при грамотной эксплуатации. А в Техасе мне показывали действующие скважины, которым уже сто лет! При добыче сланца, логистика может быть основана только на бензовозах и железной дороге — труба моментально делает добычу нерентабельной. А при разработке Баженовской — без трубы не обойтись. Почему? Забыл сказать — это месторождение нефти потенциально крупнейшее на планете, крупнее тех, что находятся в саудовских песках. Предположительно, суммарный запас нефти в Баженовской свите — превышает два триллиона баррелей. Это в тридцать раз больше, чем все доказанные запасы России и в десять раз больше доказанных запасов Саудовской Аравии. Если мы переведём Баженовскую свиту в разряд коммерчески эффективных запасов — то Россия по суммарным запасам нефти моментально переместится на первое место в мире, более того — запасы нефти России сравняются с запасами нефти всего остального мира. А у меня лицензии на наиболее перспективные участки были — я купил их у Лукойла и Роснефти. Правда была проблема — нефть то сланцевая, и по разным оценкам извлекаемой там нефти было по разным оценкам от двадцати до трехсот миллиардов баррелей — то есть, лишь мизерная часть. И это до падения цен на нефть. Потому что если Бажена была нерентабельна при ста долларах за баррель, то она стала тем более нерентабельна при пятидесяти. А санкции и запрет на ввоз высокотехнологичного нефтяного оборудования — окончательно этот проект похоронили.
Но я был твёрдо уверен, что проект мне удастся реализовать. И причин этому — были две.
Первая причина — я был уверен, что через два — три года начнётся рост цен на нефть, которые дойдут примерно до 250–270 долларов за баррель с последующим откатом к 150. Причин этому было несколько. Первая — девальвационная гонка валют. Начала её Россия после введения санкций, продолжил Китай, а потом — подхватили все. Идея проста — если твои товары не покупают — девальвируй свою валюту и будут покупать. Последней страной, которая ещё держалась — были США, их валюта удерживалась просто тем, что в мире бушевал кризис доверия и инвесторы всего мира — бежали из сырья, из валют развивающихся стран в доллар. Но сейчас — доллар на корню убивал весь американский экспорт и снова пошла вверх безработица — так что по моим прикидкам, падение доллара, искусственное падение, спровоцированное мерами ФРС — должно было начаться в течение ближайших двенадцати месяцев. А дальше — инвесторы снова ринутся в сырьё с одной стороны, а инфляция по доллару — ещё подхлестнёт рост всех сырьевых товаров.
Второе — был пропущен инвестиционный цикл в нефтяной отрасли, многие проекты были заморожены — а вот спрос на энергоносители как раз низкие цены подхлестнули.
И третье — это сама суть сланцевых проектов.
Мне об этом рассказал один наш буровик — суровый такой дядя, лет семидесяти от роду. За рюмкой чая. Дело в том, что технологии сланцевого бурения — это комбинация двух давно известных приёмов бурения: горизонтального бурения и использования специальных жидкостей для повышения отдачи пласта. В СССР — оказывается, первое сланцевое бурение проводилось ещё в шестидесятые, но после того, как открыли громадные месторождения на севере — все эти проекты забыли за ненадобностью. А зачем — вот, нефть из земли фонтанами хлещет. Так вот — подвох в сланцевых проектах заключается в том, что как сами скважины, так и нефтяные поля — короткоживущие. В отличие от обычного месторождения — сланцевое быстро выходит на пик и точно так же быстро истощается. И этот дядечка, за плечами которых было сорок лет на буровой — на бумажке примерно прикинул мне, когда американские сланцевые проекты вышли на пик бурения, и когда — пошли на спад. Так вот — получалось, что пик отдачи приходился на девятнадцатый — двадцатый годы, а потом, почти без плато как на классическом месторождении — шёл резкий спад. И в 2023–2024 году — он должен был привести к падению уровня добычи в США ниже досланцевых значений. Наложим на это несколько лет хронического недоинвестирования в нефтянку по всему миру, отсутствие значимых открытий — и можно прикидывать цену…
Вторая причина — у меня в руках была не только лицензия, но и пакет технологий, благодаря которым появлялась уверенность, что Бажену мы все же разбурим.
Первая — плазмобур, я нашёл его в Новосибирске. О технологии больше говорить
