Хрущев замолчал. Я стоял рядом и тоже молчал. Через полчаса спросил:
– Никита, так ты все-таки мог меня спасти или нет?
Хрущев смотрел влажными от слез глазами.
– Нет. Хотя делал все, что от меня зависело.
– Почему ты не мог спасти?
– Дело не во мне. Все, что заложил Сталин, было ошибочным, и путь этот был не совсем правильный. Его нужно было менять, я это понимал, но пришлось бы менять систему, а к этому был не готов.
– А кто мог меня спасти?
Хрущев задумался, было видно, как он перебирает в памяти знакомые лица. Глаза не высказывали ничего, просто пустота. Но вдруг что-то заблестело в его взгляде.
– Спасти тебя не способен был никто. Единственный, на кого ты мог рассчитывать. Один человек. Хрущев замолчал, перебирая, что-то в памяти. – Он не производил впечатления величия и мощи, его мало кто боялся. Скромный работник, можно сказать, серый, любил держаться в стороне, всегда строгий, улыбался редко. Но умен. Ох, как был умен! Его в свое время Сталин где-то в Ленинграде отыскал. После репрессий тридцать седьмого года специалистов практически не осталось, а руководить кому-то надо было. Сталин сделал ставку на молодежь, не все были толковые, но этот – талант. Умел просто творить чудеса. Говорил мало, сразу вникал в проблему, молниеносно находил лучшие пути решения – и мыслил. Ох, как мыслил! Когда я взошел на трон, всех этих сталинских выкормышей, знаешь, как ненавидел? Всех старался убрать подальше. И этого тоже. Но потом понял, какой бесценный помощник оказался рядом. Таких организаторов больше не видел. Он многое хотел изменить, но я его тормозил. Своими идеями он рушил мои планы, страшно сердился на него, но выгонять не хотел, понимал, что лучшего не найду никогда. Он работал по четырнадцать часов, я всегда отправлял его туда, где было трудней всего, казалось все, не справится, но, к моему удивлению, задачи были решены на твердую пятерку. Если честно, его не любил, чувствовал себя с ним некомфортно, понимал, насколько он мощнее меня и способней. Не самое приятное ощущение чувствовать свою ущербность рядом с более умным и ярким человеком. Не любил его, но для дела он был незаменим. Только он мог спасти тебя. Больше никто. – Тут Хрущев вдруг спохватился. – Ой, мне же надо еще свою Калиновку посмотреть, там моя родина.
И со свойственным ему темпераментом пулей покинул меня. Я даже не успел сказать ему до свидания.
Да энергии у него очень много. Жаль, что она часто уходила в эмоции. Я прекрасно понимал, как тяжело приходится людям, которые хотят провести реформы, но все еще не избавились от пут прошлого. Это трагедия многих реформаторов. Дух Хрущева стремительно уплывал вдаль, а я смотрел ему в след. Кто же мог меня спасти? Я не успел получить ответ, но мне очень хотелось узнать, кто этот загадочный человек, который был способен вылечить болезнь, от которой я умер. Слышал от Брежнева, что талантливым организатором был Берия. Может, он имел в виду его? Но Хрущев явно говорил про другого человека. Надо найти бывшего наркома НКВД и побеседовать с ним. Говорят, что он очень коварный человек, но духам нет смысла обманывать и плести интриги, здесь на небесах мы все равны.
Глава четвертая. В поисках Лаврентия
Я поплыл на облаках искать дух Берии. Обычно, покинув мир душа, часто приходит туда, где она родилась. Скорее всего, я найду Лаврентия в Грузии. Облака поплыли на юг, я с тоской смотрел на огромные просторы своих былых владений. Вот Волгоград – город, который останется в памяти у всех. В самые страшные дни войны здесь мой народ покрыл себя неувядаемой славой. Сколько полегло в этом городе моих мужественных богатырей, которые яростно защищали, каждую улочку, каждый дом, каждый метр родной земли. Вот там стоит знаменитый дом Павлова. Я помню то время. Все взрывалось и плавилось, на каждый квадратный метр земли было сброшено более четырех тонн бомб и снарядов. Это было не просто поле боя, это был настоящий ад. Но мой народ выдержал все и смог остановить врага, а затем обратить его в бегство. Потомки в благодарность героям возвели величественный монумент Матери Родине. Но разве можно как-то оплатить этот подвиг, то мужество и героизм, который проявили ради Отчизны мои защитники? Остается только одно – память, которая сделает ваш подвиг бессмертным.
Я плыл дальше на юг. Вот внизу, у подножия горы Машук, раскинулся Пятигорск, красивый курортный городок. Миллионы людей приезжали сюда на отдых. Лечебные воды восстанавливали здоровье людям, а прекрасная природа радовала глаз гостей. Здесь когда то служил Лермонтов. Ходил по этим улочкам, ища вдохновения для своих поразительных стихов и рассказов.
Впереди засверкали белыми шапками величественные Кавказские горы. Облака проплывают над заснеженными вершинами так низко, что можно рукой дотронуться до хребтов, но ветер несет меня дальше. Открываются зеленые холмы Грузии, которые когда-то воспевал Пушкин. Четыреста лет назад грузинский царь обратился к России с просьбой спасти от жестокого врага, который грозил разорить эту прекрасную землю и истребить благородных людей. И мощной грудью закрыл я тогда от всех врагов гордый грузинский народ. Какие это прекрасные люди, гостеприимные, добрые, а как красиво звучали песни над этой благодатной землей.
А вот и Кутаиси, рядом небольшое селение Мергели. В одном из этих домиков родился мальчик. Он был довольно смышленым ребенком. Родители отправили его учиться в Сухуми. Помню то время, этот чудный город, утопающий в зелени, его прекрасную набережную и теплое море. Пролетели годы, отец мальчика умер. Юный Лаврентий уезжает в Баку, где начался нефтяной бум. Юноша забирает с собой мать и глухонемую сестру. Он много работает, чтобы содержать своих близких. В то время случилась революция. Юноша ее поддержал, вступил в партию большевиков. Потом жизнь мотала Лаврентия из одного края в другой. Он восстанавливал экономику в Закавказье, и добился больших успехов. Его заметили и поставили руководителем Грузии.
Духи всегда любят родной край, и мои надежды оправдались. Душа Берии действительно витала
