— Давай, Андрюх, увидимся.
Я отключился и вдохнул свежий вечерний воздух. Странно, но именно после разговора с другом меня вдруг отпустило. Сковывающее нервное напряжение после того разговора с Рёмером постепенно ушло, а вместо него появилась уверенность в своих силах и правильности выбора. Глава «Зимородков» прав, мы должны выяснить, что же произошло, раз те, кто сидят там, на орбите, не думают говорить ничего вразумительного. А может, они и сами не понимают? Вполне может быть.
Мне очень хотелось поговорить с Ними. Чертовыми божками этого мира, смотрящего на все из космоса. Так сказать, с глазу на глаз. Но проникнуть туда можно было только одним способом — умереть. А я и так уже слишком увлекся этим процессом. Того и гляди мозги превратятся в кисель. И не эти, которые здесь, а самые настоящие.
Я посмотрел на пустынные земли с одиноко торчащими среди них фортами и сощурил глаза. В сумерках, самом подлом времени, потому что именно сейчас тени обретают самые причудливые формы, виднелся одиночный флайер, оставляющий за собой клубы пыли. И летел он не мимо, а именно к моему укреплению. Я спустился с башни, вышел наружу, убрал бластер, потому что уже видел эмблему игрока.
Рёмер стал тормозить метров за сорок, медленно подкатывая ко мне, и уже у самого форта плавно и легко остановился. Я как бывший ВПС-ник не мог не отметить его бережного отношения к машине. Летательный аппарат был такой же, как у меня, только с откинутой крышей. Сам глава «Зимородков» еле вылез наружу, неторопливо разгибая конечности. Он был облачен в экзоскелет (я думал, что в них нельзя влезть в флайер), да еще с перекинутым через спину диковинным оружием по размеру раза в полтора больше, чем мой бластер. Поджарый, с острыми скулами и цепкими глазами, он пробежался по мне взглядом, после чего спросил.
— Так ты не снял конвертер?
— Нет, как-то непривычно без него.
— И активатор не снял. Он считывает твое местонахождение, с ним выходить из форта нельзя. С твоего личного флайера я жучок еще в прошлый раза убрал, так что можешь не волноваться.
Говорил Рёмер спокойно, одновременно с этим постоянно что-то делая. Будто его худое, легковесное тело постоянно требовало движения. Он уже проверил все датчики на своем флайере, перекинул сползающее оружие и направился к моему форту.
— Стой, сейчас разрешение дам, — опомнился я.
Но мои ребята равнодушно стояли в тех же самых позах, в которых и были оставлены, лишь проводили Рёмера полными миролюбия взглядами.
— Я еще в прошлый раз добавил себя в постоянный список посетителей. Теперь можно без всех этих условностей. Надеюсь, ты не против? Не волнуйся, когда ты меня не будешь видеть, я постучусь.
Вот что ему сказать? Рёмер шел к своей цели как стотонный шаттл, взлетающий с мыса Свободы. Конечно, меня не устраивало такое положение дел, и я обязательно ему скажу об этом, а еще раньше отключу этот «список постоянных посетителей». Хотя, с другой стороны, именно глава «Зимородков» привел меня в чувство после второй смерти. Если бы не он, еще непонятно, как бы все вышло. Решил, что разберусь именно после нашей совместной вылазки, а пока пришлось догонять Рёмера, уже вошедшего в ДОТ.
Внимание, идет переключение в режим управления.
— Нет, серьезно, нельзя же все время с конвертером ходить. Он нужен лишь утром и вечером, когда происходит обратное считывание информации, — раздался голос моего нового приятеля.
Рёмер сидел на одном из кресел в командном пункте, а я стоял перед ним, только теперь поняв, что тупо пялюсь в монитор.
— Знал бы ты, как это глупо выглядит со стороны. Я имею в виду переключение из одного режима в другой.
— Догадываюсь. Просто немного жутко от того, что ты мне тогда показал. Знаешь, это как плавать в защитном снаряжении по радиоактивным водам. Все кажется таким большим и… мертвым.
— А я с недавнего времени терпеть не могу конвертер. Тяжело осознавать, что все окружающее тебя ложь. Ладно, будет трепаться.
Рёмер понажимал что-то на панели управления, и стало намного светлее, после чего он повернулся ко мне, серьезно глядя в глаза.
— Давай сначала активатор.
Я протянул ему руку с огромным псевдопсихотроном.
— Будет больно, — сразу предупредил «Зимородок». Дело в том, что активатор буквально врастает в плоть. Считывает все твои показатели: давление, пульс, даже, вроде, сахар в крови. Автоматически он отделяется только в одном случае.
— Если тебя убивают, — сказал я.
— Ага, — кивнул Рёмер. Все это время он не просто болтал, а прощупывал мой активатор, будто что-то выискивая, — ну ты знаешь, после смерти ты снова засовываешь руку в короб, и он награждает тебя снова этой штуковиной. Я все думал, кто же относит активатор сюда. От того места, где тебя убили, вот сюда. Понял только, когда увидел сам. Так, вроде, нашел… Готов?
— Давай, — кивнул я.
Что-то щелкнуло, и Рёмер ловким движением снял с моей руки махину. Я зарычал от невыносимой боли, заскрипели сжатые зубы, поплыли круги перед глазами, а по руке потекла горячая и влажная кровь. Меня пошатывало, но постепенно становилось легче, тем более Рёмер бросил активатор и теперь поддерживал сбоку, чтобы я ненароком в обморок не грохнулся.
Открыл глаза и с удивлением посмотрел на руку. Ничего. Обычная светлая кожа без намека на какое-либо повреждение. Ну да, чего это я, конвертер же. Рёмер, заметив мою ухмылку, перестал пытаться быть костылем для вялой туши и снова вернулся к пульту.
— В каждом форте есть аптечка. Автоматическая, при обычном режиме невидимая. Обычно используется при переходе из защитного режима в управленческий. После боя, как правило. Ею можно пользовать, если знать, где лежит.
Все это он говорил, совершая странные манипуляции руками. Походило все на выступление неудачливого мима. Вот набирает нечто в ладонь, судя по движениям, вязкое, почти жидкое, и начинает мазать мою «здоровую» руку. Конечность охватывает приятный холод, и боль понемногу отступает. Следом Рёмер «обматывает» рану чем-то плотным, хотя я по-прежнему вижу лишь его забавные движения. Еще мгновение, и в руку впивается короткое жало укола-пистолета, такое ни с чем не спутаешь.
— Полегче?
— Да, намного.
