Дело казалось серьезным. Государь подробно расспросил о происшествии и, узнав, что Ванька – сержант, а сын барыни – подчиненный ему рядовой, вызвал обоих к себе.
– За что ты бил сына сей старухи? – спросил Петр сержанта.
– За непослушание. Я приказал ему быть в четвертом часу к учению, а он ослушался и не пришел. Я велел привести его силою и наказал.
Петр в этот день был весел и, подмигнув сержанту, спросил:
– Как же ты его бил?
Сержант понял намек государя и, взяв палку, стал бить недоросля, приговаривая:
– Не ослуша́йся! Не ослуша́йся!.. Вот так я бил его, государь.
Увидев это, мать завыла.
– Видишь, старуха, – сказал ей Петр, – какой Ванька озорник – и в моем присутствии не унимается. Я тебе советую поскорее отойти в сторону, дабы и самой от него не досталось. Ведь за непослушание везде бьют!
Слуга и баринЗаботясь о русском просвещении, Петр для изучения наук, художеств, ремесел и, главным образом, кораблестроения и морской службы, отправлял многих молодых людей за границу. Один из них, калужский помещик Спафариев, был отправлен за границу именно для изучения морского дела. Но, или не имея способностей, или по дворянской гордости считая сии занятия низкими и излишними, он ни в чем не преуспел, да и не прилагал к тому стараний. Бывший при нем крепостной слуга из калмыков, весьма способный молодой человек, постоянно напоминал барину об учебе, но напрасно. Сам же калмык, неотлучно находясь при барине, воспользовался преподаваемым учением и основательно изучил все, что касалось морского дела.
По прошествии назначенных для учения лет Спафариев с товарищами вернулся в Петербург, где и должен был держать экзамен в Адмиралтейской коллегии в присутствии самого государя. Спафариев отправился в коллегию, а вместе с ним и калмык – с целью помочь барину на экзамене.
Петр, экзаменуя, прохаживался по комнате. Пользуясь моментами, когда государь поворачивался к ним спиной, калмык старался помогать барину в ответах на поставленные вопросы. Это не укрылось от Петра.
– Ты зачем здесь? – спросил он калмыка.
– Я, всемилостивейший государь, имел смелость войти сюда с моим господином для поправления его в случае замешательств в ответах.
– Да разве ты что разумеешь?
– Я, ваше величество, был неотлучен от моего господина и старался воспользоваться преподаваемыми ему наставлениями.
Заинтересованный Петр стал испытывать калмыка и, к великому своему удовольствию, нашел его весьма сведущим в морском деле. После этого продолжился экзамен его господину, и, оказалось, что насколько слуга был сведущ, настолько барин – неуч.
Результатом этого экзамена было государево повеление, по которому слуга получил вольную с фамилией Калмыков и чин мичмана, а Спафариев определен матросом под команду Калмыкова с приказанием последнему, чтобы тот постарался научить своего бывшего господина всему, что сам так хорошо знал.
Калмыков в 1723 году был уже морским капитаном, а потом дослужился до контр-адмиральского чина.
Деревянный тесакКогда Петр Великий основал Петербург, то он часто совершал большие прогулки верхом и пешком, следя, как заселяются окрестности.
Окрестности заселялись даже скорее, чем сама столица. Лесу было много, рубить для строения лес было дозволено, и потому дома кругом столицы росли. Росли и постоялые дворы.
Однажды, припозднившись, Петр Великий зашел на постоялый двор и в углу заметил солдата одного из тех новых полков, которые еще не стояли в столице, а ютились в землянках под Петербургом.
Петр подошел к солдату.
– Что, служивый, засел в уголок?..
– А тебе что?
– Вот на!.. Спросить нельзя, уже и осерчал… Я к царю подойду и того спрошу, и тот так не окрысится…
– Не окрысится!.. Потому и не окрысится, что, как выпить захотел, спросил и пей… А я вот тут, в углу, сижу, знакомых поглядываю – хоть бы кто…
– Хочешь угощу?
– С чего так?.. Знакомый угостит, я выпью, потому завсегда, встретив, отгостить его можно…
– Сочтемся…
– Нет.
– Эй, выпьем! Все едино!..
– Пополам нечто… Да кому здесь тесак в заклад дать?
– Царский-то?
– Что ж, что царский… Выкуплю…
– А как смотр?
– Эка невидаль… Смотрины – не война, я деревянный изготовлю… У меня старая рукоять есть…
– Разве что…
– Вот только кому заложить?..
– Да давай я возьму…
– Возьмешь… Взять не устать. А где я тебя, у чертей на куличках, опосля искать буду?
– И то верно… Может, хозяин возьмет.
Поманили хозяина.
– Возьмешь половину денег, половину тесаком за водку?
– А ты когда тесак-то выкупишь?
– Дня через три возьму.
– Не врешь?
– Нечто же солдаты когда врут?
– Ну, смотри…
Хозяин взял деньги и тесак, добавил своими деньгами и послал на кружало за вином.
Принесли. Пьет царь с солдатом, о делах расспрашивает, о службе…
Солдат выпил, разговорился.
– Ну, а как царь тебя внезапно на смотр потребует?..
– А что так?.. Зачем я ему понадобился?
– Да не ты… А весь полк…
– А ну тебя!.. Что каркаешь…
– Да ведь может же случиться…
Смотрит солдат на незнакомца, незнакомец на солдата.
Солдата дрожь пробирает.
– А как на самом деле на смотре потребуют… Ведь жутко… Пойти, да хоть деревяшку-то в рукоять вделать, все покойнее…
Выпили на дорогу и разошлись.
Бежит солдат, спотыкается.
Словно его что подмывает. Голова кружится… Раза два он с берега к Неве сбегал, голову мочил. Дошел до землянки, к старой рукояти деревяшку приделал, успокоился, лег спать.
Только спит он и вдруг слышит барабанный грохот.
«Что такое? Сон, что ли?»
Нет, не сон… Вот его кто-то расталкивает.
Открывает глаза – шум, возня.
– Одевайтесь живо, через час царь приедет, смотр будет!
Солдатик вскочил ни жив, ни мертв.
Однако пришел в себя, облачился, надел деревянный тесак и думает: «Ведь не будет же тесаки царь осматривать».
Вывели солдат на полянку, выстроили, обошли «отцы-командиры», тесаки не осматривали.
«Ладно, – думает солдат, – теперь пронесет все благополучно».
И вдруг на дороге пыль.
Государь со свитою верхами.
Бьют встречу, кричат «ура», весело…
И вот он, батюшка, перед строем.
Солдатик смотрит: «Батюшки, на вчерашнего приятеля похож».
А государь пошел по рядам, здоровается.
Здоровается, а сам всматривается.
И вот перед ним вчерашний солдат.
Солдат узнал Петра, но не потерялся.
– Выйди на два шага, – говорит ему государь.
Солдат выдвинулся и заметил, что Петр покосился на тесаке.
«Вчерашний», – подумал солдат.
– Эй! Привести сюда солдата преображенца, которого я с собою привез, – приказал государь.
Подвели.
– Руби ему голову! – приказывает Петр вчерашнему собеседнику, указывая на преображенца.
– Ваше величество…
– Руби!
– Ваше величество, – взмолился солдат, – не могу. Самого убейте, не могу.
– Ру-у-би!
Солдат, не смущаясь, посмотрел на небо и воскликнул:
– Господи, обрати Ты мой тесак в деревянный, дабы не мог я пролить крови даже и самого виновного.
С этими словами солдат вытащил тесак и с торжеством показал Петру, говоря:
– Господу было не угодно, чтобы казнь совершилась.
Петр расхохотался.
– Молодец, – говорит, – нашелся!.. На деньги, выкупи тесак, пьяница.
Солдат молчал.
– Ты моли Бога, что заложил тесак с моего соизволения и деньги со мной пропил, а то бы тебе голову срубили.
Солдат бросился на колени и сказал:
– Прикажи казнить, государь!
– Ну, повинную голову и меч не сечет… Прощаю… О службе его мне докладывать, – распорядился государь, ради того,
