Белый
Свет.
Глава 4
Вахту принялЧерная «хонда» зависла в двадцати метрах над восьмиугольной палубой заброшенной нефтяной платформы. Светало, и Тернер различил поблекшие контуры трилистников химической опасности, маркирующих посадочную площадку.
— У вас тут биозараза, Конрой?
— Только та, к какой ты давно привык.
Фигура в красном комбинезоне, размахивая посадочными жезлами, подавала сигналы пилоту «хонды». Когда они садились, вихрь от пропеллеров сбросил в море обрывки упаковки, засорявшие кое-где палубу. Конрой хлопнул по застежке пристежных ремней и перегнулся через Тернера, чтобы открыть люк. Откинулась крышка, их оглушил рев моторов. Конрой толкнул Тернера в плечо и требовательно поднял несколько раз руку ладонью вверх, потом указал на пилота.
Тернер выбрался наружу и спрыгнул; над головой, сливаясь в расплывчатый диск, оглушительно ревел несущий винт. Через пару секунд рядом в полуприседе возник Конрой. По-крабьи, на полусогнутых, как обычно перемещаются на вертолетных площадках, они миновали поблекшие знаки-трилистники. На поднятом «хондой» ветру штанины полоскались у коленей. Тернер нес неприметный серый чемодан, отлитый из баллистического пластика, — свой единственный багаж. Кто-то в гостинице успел упаковать его вещи, и на «Цусиме» его уже ждал чемодан. Внезапное изменение в звуке моторов сказало ему, что «хонда» поднимается. С погашенными огнями она, завывая, ушла назад к побережью. В наступившей тишине стали слышны крики чаек, шорох и хлюпанье тихоокеанских волн.
— Здесь когда-то пытались создать убежище данных, — сказал Конрой. — Нейтральные воды. В те времена никто еще не жил на орбите, так что какое-то время это имело смысл… — Он направился к ржавому лесу балок, поддерживавших надстройку платформы. — «Хосака» предложила свой сценарий: мы привозим Митчелла сюда, чистим, грузим на «Цусиму» — и на всех парах в старушку Японию. Я сказал им: об этом дерьме и думать забудьте. В «Маасе» тоже не дураки сидят и, если прознают чего, могут навалиться на эту посудину всем чем угодно. Я сказал им: исследовательский центр, который вы сбацали в Мехико, — это самое оно, верно? Все-таки там у «Мааса» руки хоть немного связаны, в самом центре долбаной столицы…
Из тени выступила какая-то фигура, лицо ее было обезображено выпученными линзами оптического прибора. Фигура приветливо помахала им тупыми дулами многоствольного игольника системы Лэнсинга.
— Биозараза, — сказал Конрой, когда они протискивались мимо. — Тут пригни голову. И поосторожнее, ступеньки скользкие.
На платформе пахло ржавчиной, морем и заброшенностью. Окон тут не было. Обесцветившиеся стены испещрены расползающимися язвами ржавчины. Через каждые несколько метров с балок над головой свисали флюоресцентные фонари на батарейках, отбрасывая жутковатый зеленый свет, одновременно резкий и ноюще неровный. В центральном помещении — дюжина фигур за работой. Расслабленная точность движений хороших техов. Профессионалы, подумал Тернер: взглядами обмениваются редко, да и разговоров почти не слышно. Было холодно, очень холодно, и Конрой выдал ему огромную, усеянную клапанами и молниями парку.
Бородач в летной куртке с барашковым воротником закреплял серебристой лентой на погнутой переборке бухту оптоволоконного кабеля. Конрой застрял где-то сзади, заспорив шепотом с негритянкой в такой же, как на Тернере, парке. Подняв от работы глаза, бородатый тех увидел Тернера.
— Блин, — протянул он, все еще стоя на коленях, — я и сам сообразил, что дело будет важное, но к тому же, похоже, еще и жаркое.
Он встал и машинальным движением вытер руки о джинсы. Как и остальные техи, он был в хирургических перчатках из микропоры.
— Ты Тернер. — Он усмехнулся, бросил быстрый взгляд в сторону Конроя и вытащил из кармана куртки черную пластмассовую фляжку. — Хочешь для сугрева? Ты же меня знаешь. Я работал в Марракеше, когда парень из «Ай-Би-Эм» перешел в «Мицу-Джи». Это я тогда подсоединял взрывчатку в автобусе, который вы с французом загнали в вестибюль гостиницы.
Тернер взял фляжку и, щелкнув крышкой, приложился. Бурбон. Жидкость провалилась вглубь, в желудке остро защипало, по телу растеклось тепло.
— Спасибо. — Он вернул фляжку, и тех убрал ее в карман.
— Оуки, — сказал он. — Меня зовут Оуки. Вспоминаешь?
— Конечно, — солгал Тернер. — Марракеш.
— А это «Уайлд тёрки», — сказал Оуки. — Из дьюти-фри на пересадке в Схипхоле. Твой напарник, — снова взгляд в сторону Конроя, — он не дает расслабиться, а? Я хочу сказать, не так, как в Марракеше, да?
Тернер кивнул.
— Если что понадобится, — сказал Оуки, — дай мне знать.
— Что, например?
— Еще выпить, или у меня есть перуанский кокс, ну, знаешь, самый что ни на есть желтый. — Оуки снова ухмыльнулся.
— Спасибо, — отозвался Тернер, видя, что Конрой поворачивается к ним.
Оуки тоже это увидел и быстро присел, отрывая новый кусок серебристой ленты.
— Кто это был? — спросил Конрой, проводя Тернера через узкий дверной проем с прогнившими черными изоляционными прокладками вдоль косяков.
Конрой повернул колесо открывающего дверь механизма; колесо недавно смазали.
— Его зовут Оуки, — рассеянно ответил Тернер, оглядывая новое помещение, поменьше.
Два фонаря, складные столы, стулья — все новенькое. На столах — какие-то приборы под черными пылезащитными колпаками из пластика.
— Твой друг?
— Нет, — ответил Тернер. — Работал как-то на меня. — Подойдя к ближайшему столу, он откинул один из колпаков. — Что это?
Немаркированная консоль производила впечатление полусырого фабричного прототипа.
— Киберпространственная дека «Маас-Неотек».
Тернер поднял брови:
— Ваша?
— У нас таких две. Вторая — уже на площадке. Получили от «Хосаки». Судя по всему, это самая быстрая штуковина в матрице, а «Хосака» даже не может демонтировать чипы, чтобы скопировать. Совершенно иная технология.
— Это подарок от Митчелла?
— Молчат. Но уже то, что деки вообще выпустили из рук, просто чтобы у наших жокеев был какой-то задел по скорости, показывает, насколько им нужен этот мужик.
— Кто за консолью, Конрой?
— Джейлин Слайд. Это с ней я только что говорил. — Он мотнул головой в сторону двери. — А на площадке — парнишка из Лос-Анджелеса, звать Рамирес.
— Они хороши? — Тернер вернул на место колпак.
— Да уж хотелось бы надеяться, учитывая, во сколько они нам обошлись. Джейлин за последние два года стала круче тучи, а Рамирес — ее ученик и вроде как дублер. Да блин, — Конрой пожал плечами, — ты же знаешь этих ковбоев. Психи долбаные…
— Где ты их взял? И уж если на то пошло, как ты нашел Оуки?
Конрой улыбнулся:
— Через твоего агента.
Тернер уставился было на Конроя, потом кивнул. Повернувшись, он приподнял край следующего колпака. Чемоданчики из пластмассы и стиролона, аккуратно, но плотно расставленные по холодному металлу стола. Он коснулся синего пластмассового прямоугольника с выдавленной серебристой монограммой на крышке — «S amp;W».
— Твой агент, — сказал Конрой, когда Тернер щелкнул замком.
Револьвер покоился в литом ложе из бледно-голубого пластика; массивный барабан, короткий толстый ствол, некрасивое утолщение под ним.
— «Смит-и-вессон», тактический, калибр десять миллиметров, с ксеноновым подствольным фонарем, — добавил Конрой. — Как он сказал, это то, что тебе нужно.
Тернер взял в руку пушку и большим пальцем надавил клавишу проверки батарейки в фонаре. На орехового дерева рукояти дважды мигнул красный огонек. Тернер погладил барабан, затем вывернул его себе на ладонь.
— Патроны?
— На
