– Но такое единение противоположностей возможно только в одном случае, если наши исследования будут идти теми же темпами, какими они двигались последний месяц.
– Я сделаю для этого все необходимое, господа, – немедленно заверил я ученых, подпустив в голос торжественности и уверенности – вы испытываете какие-то затруднения?
– И да, и нет, господин Лавров, – ответил Кортес, – Финансирование наших работ происходит бесперебойно, наши заказы на оборудование подрядчики выполняют с таким рвением, которого я не наблюдал в своем университете ни разу за всю мою научную карьеру, но мы все равно начинаем буксовать. Совершенно феерическая по своей смелости идея встречных когерентных потоков U-излучения нами просчитана в сотнях различных математических моделей. Мы даже уже убедились на практике, что эффект интерференции в этом случае действительно возможен, но мы пока не видим дальнейшего пути. Вы хотите от нас скорейшего перехода к практике, но мы в первую очередь ученые, а не инженеры и, как ученые, мы видим перед собой фронт работ на многие годы вперед с выходом на возможность какого-то практического приложения их результатов лишь через пять-семь лет. Не думаю, что ваша организация готова столь долго тратить немалые средства на удовлетворение нашего научного любопытства.
Я задумался. Конечно, я еще не выложил на стол и трети тех знаний, что требовались местной науке для постройки гиперпортала, но местные ученые еще просто не были готовы к восприятию этой информации, а я очень хотел, чтобы до большей части известных мне решений они дошли самостоятельно.
– Вот что, господа, – спустя какое-то время ответил я, – давайте пойдем на некий компромисс. Я продолжу финансирование ваших фундаментальных изысканий, но в качестве первого практического результата наших совместных усилий я хочу иметь увеличение дальности единичного прыжка за счет использования уже имеющихся у нас гипермаяков в качестве генераторов опорных координат. Мои инженеры ознакомились с вашими последними теоретическими разработками и предложили создать необходимое для их воплощения в практику оборудование на основе наиболее перспективных из ваших математических моделей. В качестве базы они хотят использовать уже существующие системы гиперсвязи. Я готов в течение суток передать вам принципиальные схемы новых устройств, и хотел бы через пару месяцев иметь действующий образец, который я смогу продемонстрировать президенту и министру обороны.
Конечно, я лукавил, не было никаких «моих инженеров», вернее, они были, но схем никаких не предлагали. Но ведь я с ними действительно все это обсуждал, выслушивал мнения и идеи, ну а что уж у меня на основе этих идей в голове сгенерировалось, так это сугубо мое дело. Пусть для ученых это будет гениальным озарением моих инженеров-практиков, просто скомпонованным их руководителем в единую схему.
Ученые задвигались, оглядываясь друг на друга. К такому повороту беседы они, похоже, были не очень готовы, но Кортес решил взять на себя смелость ответить за всех.
– Прямо сейчас мы ничего не сможем вам сказать по срокам, господин Лавров. Нам нужно внимательно ознакомится с идеями ваших инженеров, но суть предложения мне понятна. Не знаю, все ли коллеги меня поддержат, но такой компромисс меня устраивает. Думаю, через пару дней мы сможем дать вам точный ответ.
* * *Вызов к президенту не оказался для меня особой неожиданностью, я ждал чего-то подобного в последнее время. Все участники контрудара на Грумбридж получили честно заслуженные плюшки и повышения в званиях, а обо мне все как будто напрочь забыли, но за свою долгую военную карьеру в обоих мирах я многое успел повидать и не придавал происходящему какого-то особенного значения, хотя вопросы, конечно, оставались. Возможно, президент как раз и собирался дать мне на них ответы.
Тобольский встретил меня все в том же павильоне своего дворцового комплекса, где мы беседовали с ним в первый раз. Ранняя весна еще не радовала комфортной температурой воздуха, но поток тепла, идущий от пола, создавал вполне приемлемые условия для беседы.
– Рад видеть вас здоровым, господин президент, – улыбнулся я, вставая навстречу вошедшему в павильон Тобольскому.
– Ну, так ничего особо страшного со мной и не случилось, – усмехнулся маршал, – во всяком случае, в физическом плане.
Эта оговорка меня насторожила, но я не стал задавать вопросов. Если президент сочтет нужным, он сам все расскажет.
– Вы помните наш разговор на борту линкора Банги, майор?
– Конечно, господин президент.
– Так вот, вы подали мне тогда интересную идею. Я долго анализировал свои мысли и причины того, что подтолкнуло меня принять решение возглавить сражение за Грумбридж. Вспомнил я и точный момент, когда это решение во мне сформировалось, но уж больно странным, если не сказать невозможным показался мне напрашивающийся вывод. Я принял это решение после встречи с дочерью. Она взрослая женщина, замужем, имеет детей, но мы с ней регулярно видимся. В тот вечер она приехала ко мне сюда, в загородную резиденцию, и мы проговорили пару часов о наших семейных делах и разных мелочах, а потом она неожиданно заговорила об атаке на Грумбридж. Я тогда еще удивился, она очень редко говорила со мной о войне, да и то, только если я сам поднимал эту тему, а тут… И ладно бы для нее это стало проходной темой, но я видел в ее глазах реальный интерес. Я начал рассказывать ей некоторые подробности, сказал, что как раз сейчас решаю кого мне назначить командующим флотом, а потом… То что было потом, я вспомнил уже только очнувшись в медотсеке Банги. Вика возмутилась целым рядом последних неудач нашего флота, сказала, что наши адмиралы потеряли хватку и утратили способность к нешаблонному мышлению, а потом стала говорить, что я всегда демонстрировал большие способности к управлению войсками и флотом, приводила какие-то примеры, которые сейчас не кажутся мне убедительными, но тогда я воспринимал их, как доказательства своей собственной гениальности. Она так и не сказала мне, что хочет, чтобы я возглавил флот, но дала мне понять, что только в этом случае она может быть спокойна за судьбу Федерации. Решение я в итоге принял сам, но дочь сделала все, чтобы оно оказалось именно таким.
– То есть ваша дочь просто убедила вас, заморочив вам голову лестью? Как такое возможно, господин президент? Вы же политик со стажем в несколько десятилетий. Вы не могли поддаться на лесть, даже исходящую от любимой дочери.
– Естественно, не мог, но поддался. Ключом к пониманию произошедшего стало то, что я напрочь забыл о том, что заставило меня принять решение. Моя служба безопасности…, хотя ладно, это сейчас не так важно. В общем, расследование этого дела я поручил безопасникам министерства обороны. Они привлекли лучших психоаналитиков и проанализировали мои решения
