— Так просил Уилфрид?
— Да, просил.
— Публикация поэмы — безумие. Quern Deus…[108]
Майкл перехватил выражение, мелькнувшее на лице Компсона Грайса, и горько прибавил:
— Впрочем, вам ведь важно, чтобы была сенсация.
Тот холодно возразил:
— Покамест трудно сказать, что это нам принесёт — пользу или вред.
— Чушь! — вскипел Майкл. — Теперь все, будь они прокляты, кинутся читать поэму! Видели вы сегодня Уилфрида?
— Мы завтракали вместе.
— Как он выглядит?
"Как Азраил", — пришло на ум Компсону Грайсу, но ответил он подругому:
— О, прекрасно! Совершенно спокоен.
— Как грешник в аду! Слушайте, Грайс, если вы не встанете рядом с ним и не поддержите его всем, что только в ваших силах, я с вами навеки порву.
— За кого вы меня принимаете, дорогой друг? — не без достоинства осадил его Компсон Грайс и, одёрнув жилет, проследовал в карточный салон.
Майкл, бормоча под нос: "Рыбья кровь!" — помчался на Корк-стрит.
"Не знаю, захочет ли бедняга видеть меня", — тревожно думал он.
Но, дойдя до угла этой улицы, Майкл впал в такой ужас, что отправился не к Уилфриду, а на Маунт-стрит. Дворецкий сообщил ему, что его родителей нет дома, но мисс Динни приехала утром из Кондафорда.
— Хорошо, Блор. Если она не ушла, я её сам найду.
Он поднялся по лестнице и осторожно приоткрыл дверь гостиной.
В нише под клеткой с попугаем тётки тихо и прямо, как девочка на уроке, сидела Динни, сложив руки на коленях и устремив взгляд в пространство. Она не заметила Майкла, пока тот не положил ей руку на плечо:
— Маленькая моя!
— Как сделать так, чтобы тебе не хотелось убить человека?
— Ах, ядовитый гадёныш! Твои прочли "Дейли фейз"? Динни кивнула.
— Какая реакция?
— Молчание и поджатые губы.
Майкл кивнул:
— Бедная девочка! И ты всё-таки приехала?
— Да. Мы идём с Уилфридом в театр.
— Передай ему привет и скажи, что я буду у него, как только понадоблюсь. Да, вот что, Динни, постарайся дать ему почувствовать, что мы восхищены тем, как он сжёг мосты.
Динни подняла на Майкла глаза, и выражение их тронуло его.
— Он поступил так не от гордости, Майкл. В нём зреет что-то страшное. В глубине души он не доверяет себе: ему кажется, что он отрёкся из трусости. Я знаю, он не может выбросить это из головы. По его мнению, он обязан доказать, — и не столько другим, сколько себе, — что он не трус. О, я-то знаю, что он не такой! Но пока он не докажет этого себе и окружающим, от него можно ожидать всего.
Майкл кивнул. Из своей единственной встречи с Уилфридом он вынес примерно такое же впечатление.
— А тебе известно, что он сам просил издателя написать письмо?
— Что же теперь будет? — беспомощно спросила Динни.
Майкл пожал плечами.
— Майкл, неужели никто не поймёт, в каком положении он тогда оказался?
— Люди с воображением встречаются редко. Я не смею утверждать, что сам могу понять его. А ты можешь?
— Только потому, что это — Уилфрид.
Майкл стиснул ей руку:
— Я рад, что у тебя старомодный недуг, а не просто современная "физиологическая потребность".
XX
Пока Динни одевалась, к ней в комнату вошла тётка:
— Твой дядя прочёл мне эту статью. Удивляюсь!
— Чему, тётя?
— Я знавала одного Колтема, но он умер.
— Этот тоже когда-нибудь умрёт.
— Динни, где ты заказываешь такие лифы на косточках? Очень удобные.
— У Хэрриджа.
— Твой дядя говорит, что Дезерт должен выйти из своего клуба.
— Уилфриду решительно наплевать на клуб, — он за всё время там и десяти раз не был. Но я не надеюсь, что он напишет туда о своём выходе.
— Заставь его.
— Тётя, мне никогда не придёт в голову заставлять его что-нибудь делать.
— Это так ужасно, когда тебе кладут чёрные шары!
— Тётя, милая, можно мне подойти к зеркалу? Леди Монт пересекла комнату и взяла с ночного столика тоненькую книжечку:
— "Барс"! Но он же изменил их, Динни.
— Нет, тётя. У него не было пятен, которые можно менять.
— А крещение, и вообще?
— Если в крещении есть какой-то смысл, значит, оно — надругательство над детьми, которые не в состоянии понять, в чём оно заключается.
— Динни!
— Да, я так считаю. Нельзя ни на что обрекать людей без их согласия. К тому времени, когда Уилфрид научился мыслить, у него уже не было веры.
— Значит, он не отрёкся, а принял.
— Он это знает.
— Поделом этому арабу, — объявила леди Монт, направляясь к двери. Какая навязчивость! Если тебе нужен ключ от двери, возьми у Блора.
Динни торопливо закончила туалет и побежала вниз. Блор был в столовой.
— Тётя Эм велела дать мне ключ, Блор, и вызовите, пожалуйста, такси.
Дворецкий позвонил на стоянку такси, принёс девушке ключ и сказал:
— Миледи привыкла высказывать свои мысли вслух, так что я поневоле все знаю, мисс. Утром я и говорю сэру Лоренсу: "Если бы мисс Динни могла его увезти в горную Шотландию, куда газеты не доходят, это сберегло бы им много нервов". В наше время, если замечали, мисс, что ни день — новое событие, да и память у людей не такая, как прежде. Вы простите, что я об этом заговорил.
Динни взяла ключ:
— Наоборот, я благодарна вам, Блор. Я и сама ничего лучшего не желала бы. Только боюсь, он сочтёт такой шаг недостойным.
— В наше время молодые леди умеют добиваться всего, чего захотят.
— Мужчинам всё-таки приходится соблюдать осторожность, Блор.
— Конечно, мисс. Родные — трудный народ, но все как-нибудь образуется.
— Думаю, что мы выдержим эту свистопляску.
Дворецкий сокрушённо покачал головой:
— По-моему, тот, кто её начал, изрядно виноват. Зачем без нужды причинять другим неприятности? Такси у подъезда, мисс.
В машине девушка опустила оба боковых стекла и наклонилась вперёд, чтобы ей обдувало сквозняком разгорячённые щеки. Она была полна таким сладостным волнением, что в нём тонули даже злоба и негодование, которое вызвала у неё рецензия. На углу Пикадили она увидела плакат: "Все на дерби!" Завтра дерби! Оказывается, она перестала замечать время! Дин ни ехала в Сохо, где они с Уилфридом собирались пообедать у Блафара, но такси двигалось медленно — накануне национального празднества уличное движение было особенно оживлённым. У дверей ресторана со спаниелем на поводке стоял Стэк. Он протянул ей конверт:
— Мистер Дезерт послал меня к вам с запиской, а я прихватил с собой пса, — пусть погуляет.
"Динни, родная,
Прости, что сегодня подвёл. Весь день терзаюсь сомнениями. Дело вот в чём: пока я не узнаю, как на меня посмотрят после этой истории, мне не отделаться от мысли, что я не вправе компрометировать тебя. Ради тебя самой я должен избегать появляться с тобою на людях. Надеюсь, ты прочла "Дейли фейз"? Травля началась. С неделю хочу побыть один — посмотрю, как всё обернётся. Я не сбегу, мы сможем переписываться. Ты меня поймёшь. Собака стала моей отрадой. Ею я тоже обязан тебе. До скорого свидания, любимая.
Твой Уилфрид".Динни стоило величайшего напряжения не схватиться руками за сердце на
