— Уил-Пленти? Изобилие? — удивился Тревэнион. — Изобилие чего?
Анвин улыбнулся.
— Всего, чего мы страстно желаем, друг мой. А теперь, господа, хочу пожелать вам спокойной ночи. Мне рано вставать.
IVОставшись вдвоем, мужчины сменили портвейн на бренди и немного поговорили. Бодрствовал также и Валентин, который на третьем этаже успешно заигрывал с недавно помолвленной молодой кухаркой. Отец считал его слишком высоким, с тощими лодыжками (причем одна чуть искривлена), слишком длинноносым, недальновидным и не думающим о будущем; а вот она находила его темные волосы, учтивость, жизнерадостность и обворожительную уверенность просто бесподобными.
В гостиной сэр Джордж пошевелил угли, чтобы пламя разгорелось.
— По поводу того, что мы едва успели обсудить, майор Тревэнион, должен сказать, что подобный кредит, почти без обеспечения, можно получить лишь под высокий процент.
Джон Тревэнион усилием воли стряхнул с себя дурман. Ведь такие серьезные вопросы нельзя обсуждать с затуманенным сознанием.
— Разумеется, земля...
— Уже заложена. Но не будем об этом. Тысяча фунтов, которые мой банк выдаст в этом месяце, и тысяча в следующем помогут вам преодолеть кризис. Я прав?
— Да, вы правы. И я весьма признателен. И всё же это будет временным решением проблемы.
— Что ж, на время это укрепит ваше финансовое положение. Пожалуй, до конца года?
— Сомневаюсь. У меня есть другие обязательства, например...
— Полагаю, это ставки на лошадей.
Румяное лицо Тревэниона стало пунцовым. Как обычно, его настроение менялось каждую секунду. Не будь он так много должен этому проклятому банкиру и десяткам других, то убрался из бы этого дома.
— Вы же знаете, полагаю, — Джордж понял, что выразился неделикатно, — будь это обычным займом под недвижимость, я бы не осмелился спрашивать, как вы собираетесь им воспользоваться. Но полностью необеспеченный заём, как этот... Вы ведь понимаете, я должен отчитаться перед компаньонами.
— Я думал, этот кредит из ваших средств, — пробурчал Тревэнион.
— Только наполовину. Разумеется, если бы деньги было так легко достать, я бы с готовностью взвалил эту ношу на себя. Но могу ли я быть с вами откровенным?
— По-моему, вы всегда откровенны.
Джордж пропустил мимо ушей неуместное высказывание.
— До недавних пор, должен пояснить, у меня были значительнейшие капиталовложения в Северной Англии, которые катастрофически пострадали из-за продолжительной войны. Если бы принц-регент был честным человеком... Ну да ладно. Достаточно сказать, что весь прошлый год я занимался ликвидацией этих вложений, чтобы сосредоточить все свои будущие средства в этом графстве и в Девоне.
— Не знал об этом, — осторожно сказал Тревэнион, с опаской поглядывая на хозяина дома.
— Поэтому давайте пока будем довольствоваться этим, чтобы поддержать ваше положение в этом году. Ну как? До конца этого года, как по-вашему?
— Как вам будет угодно, — признал наконец Тревэнион.
Сэр Джордж то скрещивал, то распрямлял ноги, перекатывая в кармашке для часов пару новеньких сверкающих гиней, которые всегда носил с собой. Он взвешивал свои жизненные приоритеты. Несомненно, женитьба повлечёт за собой существенные затраты. С тех пор как умерла его мать, в Кардью сделали перестановку, обветшалую мебель заменили, часть конюшен перестроили, чтобы разместить лошадей Харриет, дымоходы на кухне почистили и починили, так что теперь еда подавалась более горячей. Когда Харриет обустроится, то безусловно, захочет изменить что-нибудь на своё усмотрение, вероятно, купит еще охотничьих лошадей, наверное, экипаж получше для личного пользования.
Между тем, он добровольно вызвался укрепить шаткие основы жизни майора Тревэниона. Придется потратиться. И это рискованный кредит. Разумеется, это пустяк по сравнению с тем, чем он рискнул и потерял в Манчестере. Но на этом может не кончиться. И из-за понесенных убытков на севере он все еще ограничен в оборотных средствах. Весьма досадно. И всё же в конце его ждала прекрасная награда. Возможность. Пока только возможность. Стоит ли озвучить свои чаяния или еще подождать? Не опасно ли затрагивать эту тему сейчас? Не слишком ли преждевременно?
— Еще бренди, майор?
— Благодарю.
Жидкость из графина полилась в оба бокала.
— Дело не в только том, что мое финансовое положение пострадало из-за потерь на севере, вскоре я снова женюсь...
Тревэнион нахмурился, глядя в бокал с бренди, как будто там находилось объяснение этой удивительной новости.
— В самом деле? — сказал он наконец. — Мои... хм... поздравления.
— Благодарю.
— Я знаком с вашей невестой?
— Дополнительные расходы в этом случае — моя первейшая обязанность. Но через год всё уляжется, как и мое собственное положение.
— А разве это не ваше положение?
— То есть, — продолжил Джордж с оттенком раздражения, — упрочится ситуация с моими капиталовложениями.
— А, понятно. Ну да.
— Таким образом, для нас обоих будет разумней рассчитывать на будущий год, как на период, когда можно будет предпринять что-нибудь более существенное, чтобы вам помочь.
— Да-да, как скажете. Как я вам уже говорил, да вы и сами знаете, я хожу по натянутому канату. Счета приходят один за другим. От некоторых не отвертишься, как говорится. Другие...
— Сколько лет мисс Кьюби? — спросил Джордж.
Последовало короткое молчание.
— Что?
— Мисс Кьюби. Ваша сестра. Сколько ей лет?
— Кьюби? В прошлом месяце исполнилось двадцать один. А почему вы спрашиваете?
— Очень привлекательная девушка.
— Несомненно. Несомненно. Думаю, да.
— Должно быть, у нее много поклонников.
Тревэнион подавил отрыжку.
— Что? Что ж, может быть, и так. Мы с Кьюби очень близки, знаете ли.
— Нисколько не сомневаюсь.
— И она оказывает неоценимую помощь, присматривая за моими детьми.
Они снова замолчали. Тревэнион посмотрел на бокал.
— Неплохой бренди. Полагаю, контрабандный?
— Разумеется.
Какие-то пьяные шалопаи на улице стали препираться друг с другом. Одна из проблем городской жизни: невозможно скрыться от простонародья.
— Кьюби стала мне ближе всех, с тех пор как умерла моя дорогая Шарлотта. Она очень гордая девушка.
— А кто не был бы горд на ее месте?
— Мы с ней много говорим о нашем будущем. Она с пониманием относится к моему положению.
— Как и любая добросердечная девушка.
— О да. Несомненно.
— Валентину, — вдруг заговорил Джордж, — в феврале исполнилось восемнадцать.
Насколько Джордж мог судить, выражение лица Тревэниона не изменилось. Он гадал, уловил ли собеседник его намек. Либо для майора Тревэниона это полнейшая неожиданность, либо он, напротив, совершенно не удивился. Даже после вечерней попойки невозможно было определить. Тревэнион не похож на глупца. Непонятно также, готов ли он сделать ответный ход.
— Валентин, — продолжил Джордж, — превзошел себя в игре в файвз в Итоне. А еще он отличный гребец и надеется добиться успеха в колледже Святого Иоана в Кембридже. Наставник высоко отзывается о его математических способностях.
—
