Наконец, покинув Индию, тюрки медленно вернулись на север, и Махмуд получил от своего вассала, или устрашенного союзника, – дрожащего багдадского халифа эпитет «хранителя веры и сокровищ Мухаммеда» за рвение, с которым он распространял религию пророка. Его столица Газни, которая до того момента представляла собой фактически незамысловатое военное поселение или орду пастушьих палаток, по его возвращении обогатилась всевозможными красотами, которые только могли быть доставлены из индийских походов или изобретены татарскими мастерами; в городе возвысилось множество мечетей и дворцов и основано множество общественных заведений, и он прославился по всей Азии под именем Небесная Невеста. Махмуд также пригласил к своему двору поэтов и философов, которые в своих сочинениях восхваляли его правление и засвидетельствовали его славу, среди них был знаменитый астроном Абдуррахманас-Суфи[124]. Они подтверждают, что Махмуд заставлял с такой строгостью устанавливал законность и правосудие, что, по их выражению, при нем «волк мог пить рядом с ягненком». Однажды некая женщина из далекой недавно завоеванной персидской провинции явилась к нему в диван и пожаловалась, что шайка разбойников отняла у нее сына и имущество. «Невозможно сохранить идеальный порядок в столь далекой и недоступной области», – сказал монарх. «Так почему же тогда, – воскликнула женщина, – ты завоевываешь царства, которые не можешь защитить и за которые тебя однажды призовут к ответу на Страшном суде?» Ее довод убедил Махмуда, и он тут же приказал более строго насаждать законы в тех местах. В другой раз, обдумывая завоевание соседнего государства, где недавно умер правитель и по малолетству сына-наследника регентом стала его вдова, Махмуду пришлось отказаться от своих планов, так как он получил от овдовевшей царицы письмо, в котором она молила его подождать, пока ее сын не повзрослеет достаточно, чтобы оказать ему сопротивление. «При жизни мужа, – сказала она, – я всегда опасалась твоего честолюбия планов; он был правителем и воином, достойным воевать с тобой. Теперь его нет; его царство перешло к женщине и младенцу, а ты не поднимаешь руку на немощных и детей. Какой же бесславной будет твоя победа и каким позорным поражение! И все же будет война или не будет, это в руках Всевышнего».
Но вскоре после этого ее царство и ее род – Буиды – прекратили существование под воздействием активной и растущей силы татар, или сельджуков, которые в конце правления Махмуда совершали нападения и набеги на его территории и начали быстро расширять свои владения и влияние в богатых провинциях юга. Из наемных солдат халифов они быстро превратились в хозяев Багдада, а после смерти их вождя Сельджука, который, будучи изгнан из Туркестана, привел своих последователей в Хорасан и основал там государство, татарские полководцы устроили совет, чтобы избрать нового вождя, и единодушно решили, что это должен решить жребий: пучок стрел в руках ребенка. Желанный приз получил Тогрул-бек, внук Сельджука; его дед, доживший до глубокой старости и надолго переживший своего сына Микаила, отца Тогрула, усыновил и воспитал молодого наследника. За некоторое время до описываемых событий дед пожаловал внуку титул правителя Нишапура, и ему было уже сорок пять лет, когда по воле случая ему достался царский венец, который ему суждено было отныне украшать новыми и все более дальними завоеваниями. Старый воин из Газни смотрел на их успехи с тревогой и подозрением. В 1030 году он повел армию в Хорасан, но кампания не имела прежнего успеха, она не привела ни к какому благоприятному или длительному результату. Сельджуки отступили перед ним, но потом развернулись и разгромили арьергард его сил; и, оплакивая неверность человеческой судьбы и величия, он умер вскоре после возвращения шестидесятитрехлетним стариком с разбитым сердцем, охваченный сожалениями. Жадность, которая издавна была главной чертой его характера, чрезвычайно усилилась с возрастом, и его последние минуты представляют печальную картину борьбы с надвигающейся неизбежной смертью за обладание земными богатствами и властью. За несколько дней до кончины он приказал рассыпать перед собой все свои драгоценности, украшения и богатства и потом запер их в бывшей цитадели, решив сохранить их в неприкосновенности до последней минуты; он распорядился, чтобы вся его армия, состоявшая из 100 тысяч пеших солдат, пятидесяти пяти всадников и тринадцати сотен слонов, прошла перед ним парадом, и зарыдал при мысли о том, как скоро его владения выпадут из его рук и, подобно индийским, станут добычей чужеземного врага и тирана.
Его скорбное предвидение вскорости исполнилось; несколько лет спустя Тогрул изгнал сына Махмуда в пограничные с Индом территории, где его потомки, ограниченные пределами Газни и крепостью в Кабуле, правили почти две сотни лет, пока не были изгнаны монголами под предводительством Чингисхана.
Между тем Тогрул вторгся в Багдад и захватил его и, женившись на дочери сарацинского правителя, который объединял религиозную власть с обязанностями царского поста, принял титул «Хранителя веры и Защитника трона халифов». Он также угрожал азиатским провинциям Византийской империи и сжег Арзен
