сферический тоннель. В десяти метрах он упирался в стену, но было видно, что возле стены галерея делает поворот налево и направо.
Тимохин повернулся к Шунко:
– Я спереди и слева, ты сзади и справа. Идем к поворотам. Чуть что, на землю – и огонь.
– Если из-за углов нам под ноги не полетят гранаты!
– Да, не хотелось бы попасть под осколочный ураган, но все равно на землю! А там, глядишь, и пронесет! Двинулись.
Александр, стараясь двигаться бесшумно, приготовив автомат к стрельбе, начал движение вдоль левой стены тоннеля. Выждав некоторое время, следом пошел Шунко, держа наготове свою снайперскую винтовку.
Офицеры дошли до поворотов без проблем, хотя только им было известно, сколько нервов стоили эти десять-двенадцать метров. От своей стены Тимохин увидел, что поворот вправо обрывается скалой, тупиком, а вот слева ощущалось движение воздуха. Следовательно, галерея уходила влево. Старший лейтенант знаком подозвал к себе прапорщика. Указал на противоположную стену, сложил ладонь лодочкой, показал нырок, перекат и пальцем провел в воздухе круг. Прапорщик прекрасно понял, что хотел сказать ему старший лейтенант. Перехватив винтовку, Шунко прыгнул к стене, преграждающей путь начального тоннеля, перевернулся, смещаясь в центр, и застыл, припав к прицелу винтовки. Вскоре поднялся. К нему подошел Тимохин:
– Пусто?
– Как видишь. По крайней мере, до следующего поворота, что уводит тоннель вглубь горы.
– Не похоже, чтобы здесь находились склады. Иначе входы либо охранялись бы, либо были заминированы.
Прапорщик кивнул:
– Согласен! Но возможен и другой вариант, склады в какой-нибудь дальней пещере, а там и минные поля, и охрана, хотя вряд ли. Либо мины, либо духи. Иначе подрыв даже противопехотного заряда может вызвать здесь такой резонанс, что сдетонируют боеприпасы склада.
Старший лейтенант достал рацию:
– Попробую связаться с Крымовым, проверим, работает ли в подземелье станция. Заодно уточним дальнейшую задачу, по этим лабиринтам можно шататься вечно, особенно если заблудиться. А это не так и сложно.
Тимохин без особой надежды вызвал командира группы.
– Первый на связи!
– О! Связь действует, это хорошо!
– Хорошо. Где ты?
– Во второй галерее, углубившись в подземелье на десять-двенадцать метров. Она заканчивается метрах в тридцати поворотом направо, то есть уходит еще глубже под перевал. Противник не обнаружен. Ничего, что указывало бы на наличие здесь крупного склада вооружения, не обнаружено. Идти дальше?
– Подожди! Вернее, выходи с Шунко к следующему повороту, посмотри третью галерею и подожди. У нас тут есть пара пленных духов. Возможно, что-нибудь о складах мы узнаем от них!
– Принял! Выполняю!
– Аккуратней, Саня! Не нарвись на растяжку или фугас. Пусть Шунко, он на это мастер, внимательно осматривает и пол, и стены, и потолок галерей!
– Понял. До связи!
– Если через десять минут не вызову тебя, вернись к месту, где находишься сейчас, и сам выйди на меня!
– Принял, командир!
– Давай! Удачи!
Тимохин с Шунко, соблюдая все меры предосторожности, готовые вступить в бой с любым противником, прошли до следующего поворота, посмотрели третью галерею. Ты оказалась короткой, всего метров восемь, и уходила влево, откуда пробивался дневной свет. И этому явлению спецназовцы пока дать объяснения не могли. Александр указал жестом прапорщику, что уходит назад, откуда работала устойчивая связь и можно было без опаски говорить, Шунко же подал сигнал на наблюдение за третьей короткой галереей.
На поверхности майор Крымов осмотрел второго раненого душмана, вытащенного из первого дома. Было очевидно, что этот моджахед долго не продержится: у него был распорот живот и он потерял много крови. Осмотрев тяжелораненого, находящегося в полусознательном состоянии бандита, Крымов спросил душмана, добровольно сдавшегося в плен.
– Кто это?
Боевик ответил:
– Один из помощников Али Асадани, лучший ученик вашего полковника, Алим!
– Здесь наших, – на слове «наших» майор сделал ударение, – никогда не было и быть не могло. Здесь находился предатель без роду и племени. Такой же бандит, как и Асадани. Значит, этот Алим входил в ближайшее окружение Асадани?
– Да, господин!
– А где сам Али и его дружок Кашнин?
– Не могу знать! Думал, здесь. Но ни он, ни Асадани не стали бы подрывать себя и никому этого не позволили бы.
– Следовательно, их в этом доме не было?
– Нет!
– А вчера были?
– Я видел полковника утром. Потом не видел.
– У Асадани был автомобиль?
– Конечно! Американский джип с пулеметом. И еще в лагере было три машины, одна грузовая, но с лавками для перевозки людей, и два «УАЗа», один из которых, как и джип, открытый, с пулеметом.
– И где же они?
– Не знаю, господин! Клянусь всем святым, не знаю.
Крымов повысил голос:
– Как это не знаешь? Не увидеть, выезжали ли из лагеря автомобили, невозможно!
Афганец сжался под суровым взглядом советского офицера:
– Да, вы правы! Невозможно! Но если находиться в кишлаке.
– А ты где находился?
– Вместе с другими братьями работал в подвалах.
Крымов с Березичем переглянулись:
– В каких подвалах?
Афганец объяснил:
– Под тремя крайними, что ближе к реке, домами, а также частью развалин находятся бетонные подвалы, или бункеры, как их называл полковник. Эти подвалы соединены между собой.
– И что находится в подвалах?
– О, господин, там много чего. И оружие, и боеприпасы, и взрывчатка, и ящики с тушенкой, и теплая одежда, и даже большой мотор, который дает свет!
Крымов ухмыльнулся:
– Вот как? Даже большой мотор? Это хорошо, это очень хорошо! И где же вход в подвалы?
– Их несколько, главный в доме, где вы пленили меня. В одной из комнат, под топчаном, бетонный люк. Тяжелый, но три человека его сдвинут. Дальше лестница и первый подвал. В нем ящики с автоматами и винтовками... дальше...
Майор прервал афганца:
– Ясно! Помолчи пока!
Он обернулся к Березичу:
– Срочно, Игорь, приводи в сознание помощника Али. Коли ему что хочешь, наркоту, спецпрепараты,
