– Вижу, твои новые друзья, кривичи да поляне, снова хотят варяжской крови! В Хазарии именно они перебили на драккарах мою дружину, вступив в сговор с хазарами! А сейчас они договорились с тобой! – бросил обвинение Свенельд и взялся за свой топор.
– Вы все русы! А я ваш князь! – вдруг раздался писклявый детский голосок. Малыш Святослав никогда бы не вмешался в спор взрослых, но мама долго разучивала с ним эту фразу и просила произнести ее, как только она даст ему знак. И вот мама кивнула головой, и он с выражением исполнил ее поручение. Выкрикнул, как мог, громко и отчетливо. И все замолчали. Значит, получилось. Он смотрел на реакцию матери и людей и не знал, что делать дальше. Все смотрели на княжича, изучая его, словно впервые видели. Малышу хотелось заплакать или улыбнуться. Одно из двух. Мама погладила его и встала, чтобы завершить свою речь.
– Вот ваш князь! – сказала она. – При моем регентстве и с соизволения всех богов, которых вы чтите, и Бога, которого почитаю я, законная жена убитого Игоря, княгиня Руси и наследница болгарского трона, та, которая клянется вам отомстить хазарам за разгром нашей рати и разорение наших данников-славян. Укрепим наследие Рюрика и не дадим сгинуть династии. Сохраним государство великое, устроим погосты-волости, посадим в них наместников, что будут собирать дань и присылать в Киев. Не будет больше самоуправства и беспорядка. Тебя же, воевода Свенельд, и тебя, воевода Асмуд, призываю пресечь на корню ваши усобицы и стать надежной опорой моему сыну, первым приказом которого будет идти в поход войной на древлян, мстить убившим великого князя Игоря, отца князя Святослава!
– Княже! Княже! Святослав! На древлян! Месть! Война! – раздалось в ответ.
Услышав слово сладкое «война», варяги все как один повторили его вместе с именем Святослава. Свенельд присягнул наследнику среди прочих. Выхода не было, да и дружины прежней тоже.
Ему польстило, что княгиня упомянула его первым помощником в управлении государством. Это обнадеживало. И это все слышали. В том числе его новые друзья-скандинавы. Ольга попросила стать опорой для ее сына, они же пока будут его опорой, остальных людей он наберет в своих вотчинах, принадлежащих ему по праву, и в тех землях, где не будет киевских наместников. Легко сказать про погосты, но попробуй их выстроить!
Воодушевление избранием нового князя должно было закончиться пиром. Асмуд даже велел рабам нести бочонки с медом и амфоры с ромейским вином из подвалов, но Ольга не хотела веселья, не справив тризну по любимому мужу.
Она попросила всех разойтись, чтобы не тратить время и готовить драккары, грузить осадные приспособления и баллисты, накормить коней перед походом на Коростень.
Игорь, ее единственная любовь… Ей нужно было выплакаться и найти, что ответить своему сыну на вопрос: «Где папа?»
Как же не хватало ей ее Игоря… Она уже не помнила, что он натворил, и просила Господа, чтобы не был Он суров в загробном мире к половинке ее сердца. Чтобы не распространил месть Свою на их сына и принял его в Свое лоно.
А ведь разочарование в Игоре за его злодеяние могло бы помочь воспринять смерть мужа холодно, как заслуженное возмездие за грех. Не вышло.
В молитве, что возносила Ольга к небесам, она не растворяла свою злобу на Игоря за содеянное, она молила Бога о другом: о прощении за взятую на себя месть, за объявление войны. Она пыталась объяснить Сущему, почему она не пошла по стопам праведного Иисуса, Который воспринимал боль человеческих сынов как Свою, по каким причинам поступила так, а не иначе, избрав путь войны и допуская кровопролитие, но Всевидящий и так все знал…
Глава 31. Мезальянс
Ладья древлян с белым флагом и двадцатью посланниками Коростеня причалила у берега Днепра неподалеку от главных ворот.
Домаслав послал на переговоры не самых именитых, но достаточно смышленых мужей, способных донести до княгини и варяжской знати мысль о безнадежности сопротивления и необходимости замириться на условиях победителя. Иначе не миновать кровопролитной войны, которая более всего будет невыгодна именно Киеву.
Успех предприятия и сговорчивость княгини зависели от многих причин. Они казались Домаславу и его соратникам очевидным подспорьем в деле убеждения засевшей в Киеве власти о пользе капитуляции перед более сильным и многочисленным противником.
Объединив городища древлян под своим лидерством, Домаслав собрал немалую рать, превосходившую в несколько раз стоявшие под знаменем Рюрика разрозненные отряды. Варяги с убийством князя утратили единоначалие и растеряли в бесконечной череде неудачных баталий и явных поражений боеспособную дружину. Они распустили обученных ратному делу славянских ратников, будучи не в силах их содержать и наверняка опасаясь бунта с их стороны. А главное, у них не было союзников, только враги кругом: печенеги с дозволения Византии донимали с юга, на востоке того и гляди объявятся хазары, племя вятичей готово было выступить на стороне древлян в любое время и быстрым маршем достигнуть пределов Днепра. Да и известно было о разладе среди самих варягов, которые могли перегрызться даже при живом князе и за меньшее, а тут дело касалось будущности целого государства, да еще в момент, когда на троне восседает неразумное дитя под присмотром матери-христианки.
* * *– С чем пожаловали? Вымаливать ли прощение за злодеяние свое пришли? За то, что руку подняли на князя и извели его в могилу? – спросила княгиня делегатов коростеньского князя, не заводя их в терем. Прямо во дворе и в присутствии своих воевод и бояр спросила… – От чьего имени молвить будете?
– Мы передаем поклон от князя нашего Мала и воеводы дружины нашей Домаслава, а также от союзников наших, вятичей. Пришли не каяться, убитого князя не вернуть. Нет раскаяния у древлян о содеянном: враг он был нашего народа, притеснял и грабил землю нашу, головы наших сынов рубил, как и лес наш, без сострадания. Заслужил он свою погибель! Но на тебя Мал обиды не держит и предлагает свое покровительство, чтоб остановить войну. К тому же не стар он еще летами и телом крепок! А сыну твоему, наследнику престола киевского, Мал надежным опекуном станет. Союз с Малом несокрушимым будет, никто не осмелится выступить против Киева, коль обретет он древлянскую поддержку. Не показного союза хочет князь наш, к коим привыкли варяги, а настоящего. С равными правами в суде и в быту для славян и варягов! Чтоб не смотрела верхушка варяжская на наших бояр свысока. Не получили мы равенство, когда присвоили нам имя новое «русичи», остались в душе древлянами. Не признания богов наших
