Князь с ближниками расположился в избе старейшины верви, для него завтра наступило уже сейчас. Нет в деревеньке теремов и высоким забором она не обнесена по кругу. Околица обозначена длинными жердинами и этим заканчивается вся ее обороноспособность. В случае чего, смерды уйдут в схроны лесов и уведут с собой семьи, скотину, унесут по-житки и скарб. Этого достаточно.
В единственной, но большой комнате избы, собрались бояре и десятники, Деян каждого наделял уроком. Присутствующий здесь же молодой боярин Веденя, с восторгом внемлил речам князя. Молодой, что с него взять? Деян невольно подумал про себя, вспоминая жизнь, прожитую ним, будучи в таких же годах. Нет, явно не таким желторотым был он в пору своей молодости.
За притихшим столом, гараман Бакота, имя которого переводилось на понятный язык, как «шутник», вел свой неспешный рассказ.
– Большой хан Каян ведет основную часть орды левее Крома, а на сам город направил копыта своих коней бег Бачан.
– Это не зять ли Гулуг Орду? – уточнил князь.
– Он. – Бакота поежился, видно вспомнив что-то не слишком хорошее. – Хитрый. В единую ночь, его люди вырезали приснувшие в землянках сторожи, напав на заставы, не дали зажечь сигнальных огней. Если б не сидни, и мы о том не скоро узнали. Пришлось торопливо оповещать наместника Крома. Вот со смердами совсем беда. Как растеклась орда облавой по землям у реки, так и потянулись живые караваны в степь, а дальше их на рынки рабов погонят. В самом Кроме еще миром и покоем пахло, когда поганые уже захватили окрестные села и деревни. Ты бы видел, княже, сколь телег груженых добром на полночь потянулись!
– Спокойнее Бакута. Видел сие не раз.
– Ага. Только следом за телегами бредут в связках мужи, бабы и детишки наших соседей. Седни поутру Каян напал на выведенную в поле дружину Крома. Боярин…
– Дурак наместник! – в сердцах произнес князь. – Дружина малочисленна. Или из Ростова полк прислан, а я о сем не ведаю?
– Нет полка…
– Тогда точно дураку власть доверили. Ну-ну?
– Дружинники отчаянно отбивались от наседавших ворогов, но тех много, не выдержали натиска, отошли за стены.
– Козлина этот наместник! – не выдержав, высказался молодой боярин Веденя, чем привлек внимание собравшихся в горнице воев. – В детинце защиту крепить нужно было. А это просто выпендреж. Только людей зря положил.
Гараман метнул взгляд на неизвестного ему молодого воя в свите князя-караба.
– Не зря. Он сбегавшихся со всей округи людей прикрывал. Стену между рекой и лесом из воев выстроил. Сколь мог, столь и держался. Если бы не эта стена, то и я сейчас не здесь сидел, на аркане бы в степь тащили. Они не бежали. Отходили и на ходу отбивались.
Собравшиеся помолчали. Что тут сказать? Потери, они хоть так, хоть иначе, неизбежны. На миру и смерть красна. Побарабанив пальцами по столу, Деян подвел итог сбора.
– Значит так! Как на открытое место выйдем, конюхи лошадей в лес уведут. Опосля каждый десятник своих людей отдельно от других ведет. Урок вам всем ясен. Освобожденным полонам укажете направление, а дальше пускай сами в леса уходят. С первого по пятый десяток чистить местность за рекой, с шестого по десятый земли по Муромскому шляху. Постепенно всем десяткам надлежит продвигаться в сторону Ростова. В ваших действиях, бояре и десятники, я вас не ограничиваю. Я сам у Крома буду. Моя исконная вотчина, мне за нее перед зареем и ответ держать. Теперь спать.
Когда стали расходиться, Деян остановил молодого боярина.
– Веденя, тебе с конюхами в лес лошадей уводить.
– Княже, дозволь с тобой идти!
– Куда тебе? Навыка нет, нас подведешь.
– Дозволь. Обузой не буду.
Князь задумавшись, махнул рукой.
– Ладно. Скажи Молчану, чтоб переодел тебя.
– Спасибо.
Боярин вышел. Деян выйдя из-за стола, прошелся по горнице. Светец, со вставленной в него лучиной, чадя, плохо освещал комнату, но князю это не мешало думать. Нравился ему Веденя. Не похож он был на человека, обосновавшегося при дворе заря и постигавшего лишь науку царедворца. Бесшабашность сквозила в глазах, не было напыщенности, своенравности и высокомерия. Хотя судя по отцу, все это должно было присутствовать. Ладно, посмотрим, что будет дальше.
Спать не хотелось, и мысли Деяна перенеслись в другое русло. Половцы! Сотню лет назад, это племя перевалило широкую водную ленту Влаги, и потихоньку двигаясь, оттесняя иные племена, добрались до Дона. Захват кочевых угодий печенегов и торков в междуречье Дона и Днепра-Славуты по времени встало в четыре-пять лет. Но этого им было мало, двинулись дальше, устраивая гон на печенегов. Дойдя до Дуная, пошли бы и дальше не в силах отказаться от насыщения, да уперлись в византийские сторожевые крепости. Река и стены по кромке береговой черты, остановили захват. Теперь же аппетиты ханов нацелены на полдень. Это ожидаемо, ведь северные границы половецких кочевий встали перед пределом Руси. Сколько раз Деян невидимкой бывал в степи и видел, как к небу взметалась пыль от бесчисленных кочевых веж. От пастбища к пастбищу двигались половецкие орды, теперь пришедшие на Русь.
А молодой боярин Веденя, переодевшись в одежду отданную ему Молчаном, расположившись у костра рядом с воинами молчанового десятка, подсунув под голову седло, сладко зевнул, готовясь отойти ко сну. Прикрыв глаза, улыбнулся, вспомнил, как при отъезде с княжьего подворья, когда все княжье семейство и дворня высыпали перед теремом на проводы, встретился с глазами любимой. Увидев его в свите князя, Арина прикрыла ладошкой рот, чтоб не вскрикнуть, выражая свои чувства. Поднеся палец к губам, дал понять, что не нужно выносить узнавание на всеобщее обозрение. Улучив момент, оказался рядом.
