Кап. Г. Моя дорогая, я всегда с тобой, разве не правда?
Миссис Г. Ты хотел сказать, что вечно пришит ко мне? Правда. Но твои мысли далеко от меня.
Кап. Г. (стараясь скрыть улыбку). Разве? Я этого не знал. И мне очень жаль.
Миссис Г. (жалобно). О, не смейся надо мной, Филь, ты знаешь, что я хотела сказать. Когда ты читаешь «Статьи о кавалерии», которые написал этот идиотский принц… Почему он не желает оставаться принцем, вместо того чтобы быть конюхом?
Кап. Г. Принц Крафт — конюх? О матушки! Но оставим принца, моя дорогая. Что же ты хотела сказать?
Миссис Г. Не все ли равно? Ведь тебя не занимает, что я скажу. Только… только ты расхаживаешь по комнате, смотришь куда-то в пространство, потом к обеду является Мефлин, и, когда я ухожу в гостиную, я слышу, как вы с ним разговариваете, все разговариваете и разговариваете о непонятных для меня вещах… О, я так устаю, мне так скучно, и я чувствую себя до того одинокой! Я не хочу жаловаться, не хочу быть для тебя обузой, Филь, но, право, это так, право же.
Кап. Г. Моя бедная, любимая. Я никогда об этом не думал. Почему ты не приглашаешь к обеду каких-нибудь милых людей?
Миссис Г. Милых людей? Откуда их взять? Все ужасные, натянутые особы. Да если бы я и пригласила к себе гостей, мне не было бы весело. Ты отлично знаешь, что мне нужен только ты.
Кап. Г. И конечно, я твой, моя любимая.
Миссис Г. Нет, Филь, почему ты не хочешь ввести меня в свою жизнь?
Кап. Г. Больше, чем я уже сделал это? Трудновато, милочка.
Миссис Г. Да, вероятно, для тебя. Я не твоя помощница, не твой товарищ. И ты желаешь, чтобы наша жизнь всегда шла таким образом?
Кап. Г. Скажи, киска, разве ты не чувствуешь, что ты не совсем благоразумна?
Миссис Г. (топая ногой). Я самая благоразумная женщина в мире… когда со мной обращаются как следует.
Кап. Г. А с каких пор я обращаюсь с тобой не «как следует»?
Миссис Г. С самого начала. И ты сам это знаешь.
Кап. Г. Нет, но, пожалуйста, убеди меня.
Миссис Г. (указывая на седло). Вот.
Кап. Г. Что ты хочешь сказать?
Миссис Г. Что значит все «это»? Почему ты мне не объяснишь? Разве это уж так драгоценно?
Кап. Г. В настоящую минуту я не помню, в какую сумму правительство оценивает эти вещи. Просто я нахожу, что седло слишком тяжело.
Миссис Г. Так зачем же ты возишься с ним?
Кап. Г. Чтобы сделать его легче. Видишь ли, моя любовь, я придерживаюсь одного мнения, Джек — другого, но мы оба находим, что эти вещи можно облегчить на тридцать фунтов. Вопрос только в том, как облегчить их, не ослабляя ни одной части и в то же время давая возможность солдату брать с собой все, что необходимо для его удобства: носки, рубашки и тому подобные вещи.
Миссис Г. Почему бы не укладывать их в маленький чемодан?
Кап. Г. (целуя её). О, ты милочка! Действительно, уложить их в чемоданчик! Гусары не возят с собой чемоданов, и важнее всего, чтобы все несла лошадь.
Миссис Г. Но почему именно ты заботишься об этом? Ведь ты же не солдат.
Кап. Г. Нет, но я командую несколькими десятками солдат, а снаряжение лошади в настоящее время — чуть ли не самая важная вещь.
Миссис Г. Важнее меня?
Кап. Г. Глупышка! Конечно, нет, но это дело глубоко занимает меня; если я или Джек, или я и Джек, придумаем лёгкое седло и весь набор, очень вероятно, наше изобретение будет принято.
Миссис Г. Что значит «принято»?
Кап. Г. Его одобрят в Англии; там сделают установленный образец, образец, который будут копировать седельники, и его примут в кавалерии.
Миссис Г. И это тебя интересует?
Кап. Г. Это входит в мою профессию, пойми, а моя профессия имеет для меня большое значение. Все касающееся солдата — важно, и если нам удастся исправить седло и седельный набор, будет лучше и для солдат и для нас.
Миссис Г. Для кого «нас»?
Кап. Г. Для Джека и меня; только понятия Джека слишком радикальны… Почему такой глубокий вздох, Минни?
Миссис Г. Так, ничего, и ты все это держал от меня в секрете. Почему?
Кап. Г. Я не держал в секрете, дорогая. Я ничего не говорил тебе, так как не думал, что подобные вещи могут тебя забавлять.
Миссис Г. А я создана только для того, чтобы меня забавляли?
Кап. Г. Нет, конечно. Я просто хотел сказать, что эти вещи не могли тебя занимать.
Миссис Г. Это твоя работа и… и, если бы ты позволил мне, я могла бы вести подсчёты. Если вещи слишком тяжелы, ты, конечно, знаешь, насколько они слишком тяжелы; и вероятно, у тебя есть список с обозначением желательного для тебя веса и…
Кап. Г. Список того и другого веса у меня в голове, но без настоящей модели очень трудно сказать, какой лёгкой хочешь сделать, например, узду.
Миссис Г. Но, если ты прочитаешь список, я запишу все и приколю листок над твоим столом. Разве это не пригодилось бы?
Кап. Г. Это было бы страшно мило с твоей стороны, моя дорогая, но ты трудилась бы из-за пустяков. Работать таким образом я не умею. Я действую на ощупь. Мне известен настоящий вес каждой вещи и тот, которого я хочу добиться. Для этого мне придётся много раз менять все. Я знаю это. И буду так часто перемещать и изменять различные части конского снаряжения, что даже при письменном перечне потеряю уверенность.
Миссис Г. О, как жалко! Я думала, что я могу помогать тебе. И здесь нет ничего, в чем я могла бы принести пользу?
Кап. Г. (окидывая взглядом комнату). Ничего не могу придумать. Да ведь ты всегда помогаешь мне.
Миссис Г. Да? Каким образом?
Кап. Г. Ты, конечно, ты, и пока ты подле меня… Я не могу хорошо объяснить тебе, но это чувствуется.
Миссис Г. И поэтому ты отсылаешь меня прочь?
Кап. Г. Только в тех случаях, когда я работаю… делаю что-нибудь тяжёлое, грубое.
Миссис Г. Значит, Мефлин полезнее меня? Да?
Кап. Г. (необдуманно). Ну, конечно. Мы с Джеком долгое время думали в одном направлении, два или три года размышляли об этой части солдатского снаряжения. Это наш конёк, и он когда-нибудь может принести нам настоящую пользу.
Миссис Г. (после паузы). И только эта часть твоей жизни идёт отдельно от меня?
Кап. Г. В настоящую минуту она тоже совсем недалеко от тебя. Смотри, чтобы масло с этого ремня не попало на твоё платье.
Миссис Г. Мне
