Она аккуратно поднялась в небо и не спеша устремилась к месту выхода из красной зоны, используя для маскировки появившиеся кучевые облака. Уже на последних нескольких километрах до условной точки перехода она перехватила тревожные переговоры командира эскадрильи наших бомбардировщиков.
* * *Группа Пе-2 крадучись пыталась дойти до линии фронта и сбросить свой груз на скопления вражеской техники. Примерно в пяти километрах от места, им навстречу показалось десять мессеров.
— Сейчас зажмут, сволочи! — с болью в сердце бросил комэск в эфир. — А прикрытия, как всегда, нет!
Первого подожгли сразу, второй боролся за жизнь до конца, сумев сесть на брюхо, остальных зажали и собрались методично расстреливать. Вынырнувший из-за туч диковинный рыжий краснозвёздный истребитель немцы заметили не сразу. Он будто разъярённый шмель вырвался на свободу и стал мстить за поруганное гнездо.
Сначала один фриц ушёл вниз, лишившись крыльев, затем второй вспыхнул факелом и взорвался в воздухе. Картина боя резко изменилась: «Пешки»[6] сразу отошли на второй план, а немцы яростно атаковали непрошенного гостя. Женька понимала, что если бы не силовая защита, её Ла-9 уже давно валялся бы на земле, слишком неравны были силы. Но сейчас это было не главное, ею овладела месть. Она заняла каждую клеточку её мозга, а многократно увеличенный в крови адреналин обострил чувства и реакцию. Это было отмщение за советских лётчиков, отдавших свои жизни во имя будущего потомков, за её деда — лётчика-истребителя, воевавшего где-то в этих местах и не вернувшегося из боя. Синицына сжимала штурвал, крутясь в умопомрачительных виражах и беспрестанно атакуя противника. Вот ещё один пристроился к ней и «залип». Женька ушла в глубокое пике. Почти у самой земли её самолёт резко пошёл вверх, на «петлю Нестерова», и поменявшись с фрицем местами, обрушил на врага убийственную дозу огня. Тот, объятый пламенем, на глиссаде[7] уткнулся в землю. Последняя пара мессеров пыталась пересечь линию фронта, оставляя за собой широкий дымный шлейф.
— Борт два нуля! Спасибо за помощь! Назовите себя, чтобы я мог отразить это в рапорте! — но ответом было молчание.
Вдогонку за отбомбившимися самолётами нагрянула новая группа немцев, и «рыжий» повернул назад.
— У него же не осталось топлива! — с болью в голосе прокомментировал кто-то из экипажей бомбовозов.
— «Улей», я «Пчела-один». Задание выполнено. Помог борт два нуля, не знаю, откуда он взялся, но без него нас бы всех сожгли! Сейчас он остался на прикрытие! Парень жертвует собой ради нас. Против него три звена! Прошу для него помощи! Как слышите, приём!
— «Пчела-один», я «Улей». Мы не успеем.
— Товарищи! Да сделайте что-нибудь!
— «Улей» это «Лютик». Соседи! У нас два звена вылетело на поддержку. Дайте точный и короткий курс до него!
Когда восемь «Яков» подошло к месту боя, из трёх звеньев мессеров не осталось никого, а рыжий борт с загадочным номером «00» вёл бой уже с группой немецких бомбардировщиков выше на тысячу метров.
Стараясь не попасть под падающие обломки юнкерсов, оба звена сталинских соколов ударили в хвост вражеской эскадрильи. На одном из виражей комэск 118-ого ИАПа увидел через открытый фонарь загадочного истребителя женский силуэт с коротко стриженной копной рыжих волос. Вопреки всем приказам, девушка пилотировала истребитель без шлема.
— Мать честная, парни! — передал он по рации. — Там девчонка в кабине! Ну, дела! Да она уже столько сбила, что к Герою представлять нужно! Борт два нуля! С вами говорит старший лейтенант Бабенко! Назовите себя!
— Горит и кружится планета, над нашей Родиною дым, а, значит, нам нужна одна победа, одна на всех, мы за ценой не постоим! Я борт два нуля! Мальчики! А для чего? Я что, плохо сбиваю фрицев?
— Вы? Плохо? Да никто из нашего ИАПа столько не сбил за весь период с начала войны! И что у вас за машина?
— Тогда какие ко мне вопросы? — рыжий Ла-9 сделал умопомрачительный вираж и скрылся в облаках.
На высоте 4000 метров Женька увидела новую группу юнкерсов в сопровождении истребителей. С дальней дистанции ей удалось сбить сразу троих, отправив их вниз пылающими факелами, но свора мессеров облепила её самолет, пытаясь уничтожить ненавистного им противника. Звенья Бабенко, с болью в сердце наблюдавшие за неравной схваткой, заметили, как из клубка самолётов, то и дело скрывающихся в облаках, стали выпадать разрозненные части немецких машин.
— Нас ждёт огонь смертельный и всё ж бессилен он, сомненья прочь, уходит в ночь, отдельный, десятый наш десантный батальон! — донеслись до них искаженные перегрузкой слова девушки.
— Что она творит? — с комком в горле спросил кто-то из лётчиков.
— В атаку! — прозвучал приказ комэска. — Причешем «юнкерсов»! Чтобы ни одна сволочь не ушла домой!
На шестой минуте боя строй немецких бомбардировщиков значительно поредел. У наших заканчивался запас топлива, и они уходили на аэродром.
— Командир, а как же рыжая? — поинтересовался один из пилотов.
— У неё уже давно закончился боезапас и топливо. Сбили её. Прилетим — помянем такого пилота, — с дрожью в голосе ответил Бабенко.
— А умирать нам рановато, есть у нас ещё дома дела! — раздался в эфире бодрый девичий голос. — Спасибо за помощь, парни! Надеюсь, мы ещё встретимся!
— Девушка, а где вы базируетесь? — задал вопрос Бабенко.
Она не успела ответить, потому что в эфире разнёсся окрик:
— На двух тысячах «бубновые»!
— Не судьба нам на свиданку сходить, да, Бабенко? Ну, ничего, в другой раз как-нибудь. Старлей! Уводи своих, я прикрою!
— А топливо? У тебя же баки уже сухие!
— Не твоя забота! — отрезала она. — Отходите! Это приказ! У меня чрезвычайные полномочия!
— Вас понял, — голос Бабенко сразу стал официальным.
— Взлетает красная ракета, бьёт пулемёт, неутомим, а, значит, нам нужна одна победа! Одна на всех, мы за ценой не постоим! Будем жить, парни!
— А можно узнать ваше имя и фамилию?
— Ангел мщения за всех сбитых наших лётчиков, — с этими словами борт два нуля круто развернулся и двинулся навстречу немецким асам.
* * *Привычно сняв с себя шлем виртуального мира, Женька потянулась, дабы размять затёкшие участки своего тела. Внезапно ворвавшийся в комнату Антон сходу обрушился на девушку, словно коршун на свою добычу.
— Ты что натворила?! Ты хоть понимаешь, КУДА тебя послали?! А ты просто перечеркнула все наработки других людей!
— Не ори! Я сама это умею. И да,
