— Строю походное святилище, — пояснила та, достала из сумки стеклянную бутыль и принялась поливать чем-то красным выведенные на песке линии.
Те немедленно засветились неприятным багряным сиянием.
Походное святилище — это серьезно. Обычно игроки, желающие задать точкой воскрешения место, отличное от последней посещенной ими башни Силы, использовали для этих целей одноразовые свитки или таскали рейдовые жертвенники, но высокоранговые жрецы обладали возможностью обращаться к своим сверхъестественным покровителям напрямую. Это серьезно облегчало им жизнь.
— Мертвяк, тебя включать? — спросила Изабелла, заканчивая работу над святилищем.
— Не нужно! — поспешно отказался я.
Жрица смерила меня пристальным взглядом и спросила:
— Ты сможешь вернуться в игру через десять часов?
— Смогу.
— Прямо сюда?
— Прямо сюда, — подтвердил я.
Темная эльфийка присвистнула.
— Умеешь ты заинтриговать, котик! Каким образом ты воскреснешь здесь, позволь узнать? С помощью свитка? Прибереги на будущее.
— У мертвых — свои секреты, — усмехнулся я и отошел в тень крутого обрыва.
Солнечное сияние сразу утихло, перестало глушить восприятие своей белой засветкой. До меня донеслись тихий плеск реки, шуршание камыша на ветру, писк снующих над головой ласточек. Голубое небо, желтый песок, зелень листвы.
Уф! Так куда лучше!
— У меня в запасе десять минут, — предупредила Изабелла, вышла из магического круга и спросила: — Оглядимся?
— Подожди, — остановил я жрицу. — Посмотри мой статус.
— Чего еще? — нахмурилась темная эльфийка.
— Тебе сложно?
Изабелла закатила глаза и прочитала:
— Джон Доу, мертвец.
— Это все?
— Палач двадцать пятого уровня, — добавила эльфийка. — Но это уже после идет.
— Отлично! — И я запустил режим «Инкогнито».
«Инкогнито»: активно.
Внутренняя энергия: -2 [160/162]
— А теперь?
— Джон Доу, мертвец, — повторила Изабелла.
— Серьезно? — охнул я и вспылил: — Ты заново читай!
— О-о-о! — удивленно протянула жрица. — Теперь ты просто мертвец! Без имени! Но я знаю, что ты — это ты.
— Ну что за гадство! — выругался я и отступил в густую тень. Тьма окутала меня своим мягким плащом, остудила дневной жар, наполнила мир полутонами.
— Неизвестный! — крикнула Изабелла, которую со мной разделяло никак не меньше двадцати шагов. — Как тебе это удалось, котик?
— Дерьмо! — выругался я, возвращаясь к эльфийке. — Какой мне прок от этого умения, если я не смогу обмануть человека при свете дня? Да и ночью не факт, что сработает!
Жрица рассмеялась.
— Что сказал смешного? — рассердился я.
— Ты давно на себя в зеркало смотрел? — фыркнула эльфийка. — Иди на отражение в реке полюбуйся, рожа мертвячья!
— А что такое? — не понял я, но сразу хлопнул себя по лбу.
«Инкогнито» не создавало иллюзий — по крайней мере, на начальном уровне не создавало! — а просто закрывало статус, и любой игрок при встрече со мной был вынужден ориентироваться исключительно на собственное восприятие. Но если он видит перед собой мертвяка, то и считает меня мертвым. Вот незадача!
Изабелла покопалась в своей сумке и протянула мне венецианскую карнавальную маску в черно-зеленую клетку.
— Примерь! — предложила эльфийка.
Я отказываться не стал и нацепил маску налицо.
— Ну как?
— Мертвец, — объявила мой статус Изабелла и попросила: — Спрячь руки!
Одна из смертей лишила меня перчаток, и кисти со следами трупных пятен портили всю маскировку. Я запахнул плащ, убрал под него руки и спросил:
— Ну?
— Неизвестный! — сказала эльфийка, подступила ко мне вплотную, принюхалась и расплылась в ехидной улыбке: — Мертвец!
— Да ну тебя!
Жрица рассмеялась и обратилась к своему посоху:
— Роджер, котик обиделся!
Я снял маску, но Изабелла сразу меня остановила.
— Оставь себе! — разрешила она. — Сил больше нет твою опухшую физиономию лицезреть! Перчаток, извини, не дам. Запасных нет. Советую поскорее их найти, иначе грош цена твоим потугам, котик. И туалетную воду используй. От тебя мертвечиной так и разит.
Обижаться на ехидную эльфийку не было никакого смысла; я лишь досадливо поморщился и вернул маску на лицо. Каких-либо бонусов она не давала и служила простым украшением, а значит, и стоила немного.
За пять минут умение вытянуло из меня десять единиц внутренней энергии, но ее частично восстановил серебряный амулет Мертвеца. Я погрузился в математические вычисления и пришел к выводу, что могу рассчитывать на час и сорок пять минут анонимности. И возникал вопрос, не заняться ли развитием восприятия в ущерб силе и ловкости…
Ситуацию были способны исправить фиалы с зельем внутренней энергии, но оба неиспользованных эликсира пропали из инвентаря во время одной из моих недавних смертей.
— Котик! — одернула меня Изабелла. — Идем!
— Меня зовут Джон, — вздохнул я.
— Как скажешь, котик, — небрежно отмахнулась темная эльфийка, ловко пробежалась по валявшимся у входа в пещеру валунам и заглянула внутрь. — Ты идешь?
Я беззвучно выругался и двинулся вслед за Изабеллой.
Темные эльфы обладали ночным зрением, а для меня самый густой сумрак представлялся скорее серым, нежели непроницаемо-черным, поэтому факелы нам не понадобились. Через несколько шагов затейливые сталактиты сменились грубо обтесанным камнем, а высокий потолок потерялся в темноте, и в просторном подземелье начало гулять эхо.
Когда впереди замаячил черный провал ворот, Изабелла настороженно приблизилась к его поваленным створкам и остановилась, не став проходить дальше.
— Похоже, их вышибли изнутри, — предположила она.
— Уверен, мы знакомы с тем, кто это сделал.
Жрица попятилась и сказала:
— Знаешь, котик, вернемся сюда завтра. Мне пора выходить из игры.
Мы вышли к берегу, там Изабелла встала в круг святилища и в один миг осыпалась на землю серым песком. Лишь мигнули красным отблеском начертанные на земле линии.
Солнце понемногу клонилось к закату, но от этого его лучи жалили ничуть не менее болезненно. Более того — так и норовили заглянуть под капюшон и кольнуть в глаза. Я вернулся к пещере и уселся в тени обрыва на один из обвалившихся камней.
Наш проводник никуда не делся,
