Было не больно. Только щеки горели, словно по ним ударили влажной ладонью. Я верила в его любовь, и если бы не это, я сама не полюбила бы его. Зачем он меня обманывал?
А, может быть, не обманывал? Он разве говорил, что любит только меня? И жениться хотел только на мне? Нет. Это уже я додумала. Ну и дура...
Надо уйти. Незаметно, как пришла. Добраться домой - тут до окраины города километра четыре, дойти не проблема, а там ходят платформы - забраться под одеяло, заснуть, а утром уже не помнить про Микаэля, и никогда больше не вспоминать.
Браслет. Да, сначала найду какой-нибудь инструмент, разломаю крепление, выброшу в мусорное ведро, потом залезу под одеяло... Вот и план действий.
Вернувшись из раздумий в реальность, я обнаружила, что зал опустел. Шумной толпы не было, и находились в нем всего три человека: я за столом, Анри за стойкой и Микаэль напротив меня. Он смотрел в упор с самым спокойным и непроницаемым видом.
- А куда все ушли? - спросила я, не понимая, кого он видит: меня или рыжую.
- Лора, зачем ты пришла? - после паузы задал он встречный вопрос.
Ясно: я утратила контроль над свои мороком, и он развеялся. Ох, и дура...
- Повеселиться на твоей вечеринке. Разыграть твоих друзей. Я думала, ты меня любишь и обрадуешься моему появлению.
Я что - оправдываюсь?!
Он недовольно поджал губы. Чужой, ненужный совсем человек.
- Даже самый влюбленный мужчина должен иногда побыть кем-то другим.
Это он сказал таким тоном, каким маленьким девочкам объясняют правила поведения в обществе.
- Давай поговорим об этом.
А эту фразу он произнес так, словно разговор предстоял увлекательный и очень важный. Так учителя начинали сеансы в первом и немного во втором классе - после этих слов мгновенно включался интерес, и все внимание с безграничным доверием направлялись на говорившего. Микаэль использует те же приемы? Он вообще забыл, кто я?
- Нет, - передразнивая его проникновенную интонацию, отказалась я. - Ни к чему. Будь каким угодно, а я не стану тебе мешать. Расстегни.
И положила перед ним левую руку с обрыдлым браслетом.
Анри громко брякнул бокалами, которые мыл. Микаэль побледнел - то ли от резкого звука, то ли от моей просьбы. Его эмоций я в тот момент не воспринимала.
- Лора, ты не так поняла, - уже не столь невозмутимо возразил он. - Я не переставал тебя любить ни на секунду, но у меня есть обязательства перед другими девушками, и я не вправе ими пренебрегать.
Обязательства? И это не кошмарный сон?
- Обязательствами? Или девушками? - с трудом подчинив себе речевой аппарат, уточнила я.
- В данном случае это одно и то же, - с усилием выравнивая интонацию, объяснил он.
Я ждала продолжения, потому что ни черта не поняла, и Микаэль продолжил:
- Это наш, "первой волны" закон: каждый обязан уважать чувства, которые испытывает к нему другой человек, искать и использовать возможность удовлетворить потребность другого в общении. Я вызываю у девушек потребность мной обладать, но ее я удовлетворить не могу, поскольку меня на всех них просто не хватит, зато ненадолго дать им ощущение обладания я могу и обязан.
У меня все еще шумит в ушах, или он действительно произнес все эти слова именно в такой последовательности?..
- Почему? - выдавила я логичный вопрос. - Зачем это нужно? Людям свойственно влюбляться не в тех, кто их самих любит, но так мир устроен, тут единственный выход - смириться и не мешать... объекту любви.
Анри перекинул через плечо полотенце и навалился на стойку, с молчаливой поддержкой ожидая ответа Микаэля.
- Это несправедливо, - услышали мы с Анри. - Чужая любовь - дар, она дает уверенность в себе и созидающую энергию, брать ее и ничего не давать взамен - как минимум, неэтично.
- А как максимум?
- Как максимум это нарушает мировую гармонию, ибо порождает обиды и отчаянье.
Любящему никогда не хватит нескольких минут телесного контакта. Любящие жадны. Они хотят всего любимого, навсегда. И они ревнивы. Я бы на такое не пошла.
- Лора, когда все люди живут по одним и тем же правилам, они больше доверяют друг другу, и им легче во всем.
Как просто и естественно. И все же ощущение обмана не проходит.
- Когда ты собирался посвятить меня в эти правила?
Ответ готов не был. Микаэль задумался, потом предположил:
- Постепенно. Ты бы привыкла ко мне, ко всем нам, и поняла бы, что чужая любовь не угрожает твоему счастью.
...То есть я отупела бы настолько, чтобы спокойно наблюдать, как мой жених, а потом муж сношается с другими женщинами по их требованию?! Это переходит границы разумного!
Я попыталась встать, но Микаэль накрыл мою руку, по-прежнему лежащую на столе, своей ладонью.
- Лора, не уходи. Я через столько прошел, чтобы ты меня полюбила, я не могу тебя отпустить. У нас с тобой впереди миллионы счастливых минут, другие девушки не смогут помешать нам их прожить!
Он все еще смотрел в упор, но теперь превосходства в его взгляде не было. Он был сейчас таким, к какому я привыкла и которого ценила, как лучшее, что случилось в моей жизни. Тепло от его ладони напомнило, какими приятными всегда казались его объятия, и мне вдруг стало остро жаль его терять.
- ДАВАЙ Я БУДУ ЛЮБИТЬ ТЕБЯ ВЕЧНО, А ТЫ НИКОГДА НЕ БУДЕШЬ В ЭТОМ СОМНЕВАТЬСЯ.
Едва он произнес эти слова, мою "тишину" накрыл мощный сигнал тревоги. Его настроил Саша еще лет пять назад, когда тренировался распознавать глубокое ментальное влияние на волю и блокировать его. На себе тренировался и на мне.
Я словно протрезвела, хотя опьянение длилось не больше минуты.
Микаэль пытается связать мою волю! Зачем? Что происходит?!
Что происходило с самого начала, когда он навязывал свою дружбу?
Сколько лжи он нагородил за почти полгода нашего знакомства?!
Что-то, всколыхнувшееся тревожным сигналом со дна "тишины" подсказало мне, что бесчисленные любовницы - не самое важное открытие, которое я могу сделать, и что уйти сейчас, хлопнув дверью, будет не только правильно, но и глупо.
Требуется всего ничего - заставить его сказать правду.
Необходима боль. Где
