– Кто планировал и организовывал убийство семьи?
– Григорян. Он же являлся и прямым исполнителем приказа генерала.
– А ты, конечно, и пальцем никого не тронул? Но можешь не отвечать. Все равно правды не скажешь. Примем версию убийства Ковалевых капитаном Григоряном.
– Но так оно и было.
Москвитин поднял указательный палец, предупредив:
– А вот лишних слов не надо. Следующий вопрос: почему генерал решил убрать меня? Ведь я не являлся Насте не то что близким человеком, но даже хорошим знакомым.
– Ваши отпечатки пальцев мы с Григоряном обнаружили на кухне квартиры Ковалевой, перед тем как вызвать милицию.
Андрей выпустил в небо тонкую струю дыма:
– Вот оно что! И Оболенский решил, что Анастасия могла поделиться со мной информацией и передать документы, компрометирующие генерала. Так?
– Не знаю.
– Но он же прикрылся родным братом Батыра, Хасаном? Или о нем тебе тоже ничего неизвестно?
– Нет, неизвестно!
Москвитин на секунду задумался. Похоже, Лопырев сказал правду. Генералу необязательно посвящать подчиненных в такие подробности.
– Скажи, Лопырь, а почему Оболенский ради того, чтобы нейтрализовать меня, устроил многоходовку с применением в ущелье всего отряда «Гарпун»? Ведь вы со Столяром свободно могли пристрелить меня на базе?
– Этого тоже не знаю. Вообще у нас, я имею в виду в группе личного резерва Оболенского, не принято обсуждать приказы генерала.
– Ясно. Но ведь я не должен был дожить до суда, не так ли?
– Да.
– Каким образом вы планировали уничтожить меня? Сбросить с «вертушки» во время конвоирования?
Лопырев усмехнулся:
– Вы считаете, мы смогли бы это сделать?
– При определенных условиях, почему нет?
Старший лейтенант отрицательно покачал головой:
– Нет, майор! Все было задумано гораздо проще. У Столярова имелся при себе шприц-тюбик с отравляющим веществом, действующим через двенадцать часов. При прибытии в Моздок, на выходе из вертолета он должен был сделать вам инъекцию! И после этого часы майора Москвитина были бы сочтены. И ни одна экспертиза ничего не обнаружила бы. Да вам это не хуже меня известно. Впрочем, думаю, никакой экспертизы и не было бы. Умер человек от обширного инфаркта – и все.
Андрей задумчиво повторил:
– И все. А до этого со мной мило поговорил бы Оболенский. Хотя, может, и не стал бы. Ладно. А ну раздевайся, быстро. Догола. Складывай обмундирование перед собой.
– Вы что?
– Я сказал, раздевайся.
– Подумали, что у меня может оказаться смертельный шприц-тюбик?
– Мне еще раз повторить приказание?
Лопырев поднялся. Начал раздеваться. Оставшись голым, по требованию майора отошел к гряде. Москвитин тщательно осмотрел форму старшего лейтенанта. Вернулся на прежнее место, разрешив:
– Одевайся!
Дождавшись, пока Лопырев приведет себя в порядок, Москвитин продолжил допрос.
– Мне кажется, Лопырь, что Оболенский не из-за случая с Ковалевой решил убрать меня. Он опасался еще чего-то. Чего?
Старший лейтенант пожал плечами:
– Ну откуда мне знать?
– А какая связь между Оболенским и генералом-летчиком, самолеты соединения которого используются в целях обеспечения работы спецслужбы?
– Вы спрашиваете о генерал-майоре Остапове?
– Ты его знаешь?
– Он не раз встречался с Оболенским не только по служебным делам, но и навещал нашего генерала на его подмосковной даче.
– Вот как? Значит, они одна шайка-лейка?
– По-моему, да.
