каким ветром сюда занесло? Нежелательно бы с ними встречаться. Но ничего не поделаешь. Он находился на аллее один, и менты обязательно прицепятся к нему, даже ради того, чтобы развеять скуку слишком спокойного, оттого нудного и кажущегося бесконечным дежурства. Так оно и вышло. Двое милиционеров остановились прямо напротив него. Старшина и сержант. Оба с дубинками и работающими рациями. Старшина представился:
– Старший наряда патрульно-постовой службы старшина Кривов, ваши документы, гражданин!
Андрей имел при себе удостоверение личности офицера Федеральной службы безопасности, что просто обязывало его вести себя вызывающе.
Он взглянул на патрульных, проговорив:
– Шли бы вы дальше, ребята?
Сержант с некоторым изумлением взглянул на старшину, сжав в руке дубинку.
Москвитин продолжил:
– Я – офицер ФСБ, нахожусь при исполнении. Двигайте далее по аллее.
Старшина повысил голос:
– Я сказал, документы! Что, не ясно?
– Ну, смотри, старшой! Как бы тебе с напарником на большую неприятность не нарваться.
Андрей извлек корочку, протянув ее старшине:
– Смотри, только скрытно!
Милиционер, убедившись, что сидящий на скамейке человек сказал правду, вернул удостоверение со словами:
– Извините, товарищ майор! Но сами понимаете…
Андрей поморщился:
– Идите, ребята, идите! И лучше покиньте на время парк!
Патруль, явно ускорив шаг, направился по аллее к боковому выходу из парка. Москвитин усмехнулся им вслед.
Тут же из кустов появился Павлов.
– Здоров, пропащий, а я уже подошел, гляжу, менты к тебе прицепились. Только что-то быстро они отклеились! Думал, разводить будут! Чем это ты так быстро отшил их?
– Слово волшебное знаю!
– Поделись! А то ко мне их кореша частенько цепляются. Особенно когда подшофе и возле рыгаловки!
– Не могу, Славик! Не мой это секрет. А я смотрю, ты сегодня трезвый и одет чисто!
Павлов действительно преобразился за то время, как его не видел Андрей. Одутловатость сошла, чисто выбритое лицо имело нормальный цвет, да и одежда – выглаженные брюки, чистая фирменная рубашка – смотрелась на капитане даже немного непривычно. Вячеслав, присев рядом, сказал:
– Завязал я, Андрей!
– Серьезно?
– Говорю же! Как ты ушел, со следующего дня решил: больше ни-ни!
– И что подтолкнуло тебя к этому?
– А, надоело! Короче, свою цистерну я выпил и больше, как говорилось в армии, ни капли в рот, ни сантиметра в ж…! Ну ее, эту водяру, к чертовой матери! Через нее и света белого не видишь. Сам знаешь, до чего я дошел! Мебель распродал, пропил, в квартиру войти – грязь и вонь. А я все ж какой-никакой пусть в запасе, но офицер!
Москвитин похвалил товарища:
– Молодец, Слава! Теперь держись.
На что капитан твердо ответил:
– Я своих решений не менял и не меняю. – Затем взглянул на Москвитина: – Да что мы обо мне-то. Сам как?
– Как видишь, нормально.
– Нормально ли? Ты слинял, а хату твою еще дня три пасли.
Андрей поинтересовался:
– Все те же долбени на «Форде»?
– Нет! Те лохи! Их убрали сразу. Позже появились парни посерьезней.
Москвитин не стал уточнять, как выглядели эти парни и чем они были серьезней отморозков из подержанной иномарки. Майор знал, что собой представляют офицеры отдела физической защиты его секретной Службы.
– За квартирой и сейчас наблюдают?
– Нет! Второй день как убрались, но хату твою еще раз шмонали. Правда, по-тихому, ночью! Как раз после шмона и убрались! Ты что, отцепился от них? Решил проблемы?
