По плану, разработанному Кашишем, мы должны были несколько дней идти вдоль горной гряды, по которой были разбросаны орочьи поселки. Перспектива вернуться к людям тем же путем, которым прошел я, не вдохновляла никого, и прежде всего меня самого. Никто не сомневался, что нам не удалось бы пройти мертвый город, с его разломами, а после еще безводную пустыню – технологиями консервации воды орки, в отличие от эльфов, не владели, а тащить с собой эквивалентное количество обычной воды вряд ли было возможно. Но даже если нам каким-то образом удалось бы перейти через пустыню, мы уперлись бы в эльфийский лес, а пройти незамеченным такому отряду вряд ли удалось бы. Может быть, будь я один, я и решился бы попытаться, но орки-то такими навыками не обладают!
Самый безопасный маршрут, по мнению опытных охотников, лежал вдоль горной гряды. Жаль только, что она была проходима не на всем своем протяжении – уже через три дневных перехода горы становятся слишком скалистыми и отвесными, пройти там не смогут даже поколениями живущие здесь горцы. О том, что нам придется спуститься на равнину, Кашиш сказал в первый же день, но для меня тогда оказалось сюрпризом, что спускаться мы будем на противоположную сторону – во владения болотных гоблинов. Мою идею идти с внутренней стороны горной гряды он забраковал сразу – и все по той же причине. Воды там нет. Линия снегов на восточной стороне очень стабильна и никогда не тает, да и находится слишком высоко. У подножия гор сухо, в отличие от западного склона. Там климат разительно отличается, недостатка воды нет, даже наоборот – с влагой на той стороне даже перебор, в чем мы имели «удовольствие» убедиться спустя несколько дней похода.
Первые три дня прошли спокойно и тихо. За время подготовки я неплохо наловчился скакать по горным тропам, и, хотя дорогу нельзя было назвать простой, особых затруднений она все же не вызвала. Спустя несколько часов все, в том числе и я, втянулись в ритм, появились силы на то, чтобы перебрасываться шутками и делиться наблюдениями. Мне было не привыкать оказываться самым младшим в группе – большую часть насмешек я игнорировал, иногда мне даже удавалось ловко отшутиться – орки, пожалуй, радовались в такие моменты даже больше, чем я, встречая не слишком остроумные шутки оглушительным смехом. Правда, по-настоящему расслабиться мне не удавалось, все время преследовало ощущение, что я чего-то не учел. Да еще иногда мне казалось, что за нами кто-то наблюдает, хотя как ни вглядывался в окрестности, посторонних увидеть так и не смог.
– Что, парень, уже соскучился по молодой жене? – усмехнулся охотник Эйк, заметив, как я оглядываюсь. – Вот тут я тебя понимаю, конечно. У молодой-то жены под юбкой оно всяко лучше, чем по камням скакать, да с тяжелым рюкзаком. А только чегой-то она у тебя все больше штаны предпочитает. Ты знаешь, я тут подумал – а у нее точно там, в штанах, все как у нормальной бабы? А то, может, она у тебя и не баба вовсе, а ты по неопытности и не знаешь?
– То-то ты так за эдельвейсами бежал на соревнованиях! Аж из сил выбивался! Я все гадал, зачем тебе? А ты, оказывается, просто любопытствовал, что там у моей Иштрилл в штанах! Хотя я тут подумал, а помнишь ли ты вообще, что там должно быть?
– Да куда мне! – расхохотался Эйк. – Я такое последний раз десять лет назад видел, тут поневоле забудешь! Я потому в это посольство и отправился, что надеюсь, что твои соплеменницы посговорчивей окажутся, дадут посмотреть, – подмигнул орк, поддержанный дружным смехом остальных.
– Это сколько угодно, – согласился я. – А если никому не понравишься сам по себе, так можешь компенсировать недостаток обаяния звонкими золотыми. У нас в Элтеграбе, помнится, целое заведение было, где таких как ты с распростертыми объятиями встречали.
Неожиданно оказалось, что концепция платной любви для орков совсем незнакома. В их обществе такое явление просто отсутствует, так что мне пришлось устроить импровизированную лекцию, в рамках которой я объяснил, что такое дома терпимости и для чего они нужны. Орки были поражены и долго хвалили людей за такое великолепное изобретение. Не настолько, конечно, чтобы захотеть внедрить его у себя. У меня выпытывали подробности, которые приходилось частью вспоминать из рассказов Беара, а частью выдумывать, за отсутствием личного опыта.
Обсуждение длилось достаточно долго, и ощущение чужого, недоброго взгляда в спину только усилилось, но никого постороннего я так и не заметил, а потому просто выкинул дурные мысли из головы, списав их на волнение перед дальней дорогой.
Дважды мы останавливались на ночлег в орочьих деревнях. Оба раза нас приняли радушно, накормив от пуза и завалив напутствиями – ни для кого уже не было секретом, куда мы направляемся. Меня расспрашивали особенно тщательно, всем был интересен пришелец из неведомых земель, да еще представитель незнакомой расы.
На третий день мы ночевали уже в предгорьях – орки здесь селиться не рисковали, опасаясь конфликтов с болотными жителями, которые считали эти места своей вотчиной и нередко здесь появлялись. О том, что мы больше не в горах, говорил даже климат. Несмотря на то что зеленый ковер болота все еще находился гораздо ниже, воздух здесь был уже достаточно влажным, а вершины гор были скрыты за низкими облаками. Площадка, которую мы выбрали для ночлега, была ровной и твердой, но здесь уже чувствовалась повышенная влажность, стало гораздо теплее, появились насекомые – в ту ночь я подумал, что их очень много, но уже на следующий день я понял, как сильно ошибался. К полудню, когда мы впервые вступили на болотистую почву равнин, тучи комаров и москитов начали вызывать клаустрофобию, настолько много их
