– Гурбани! Напрасно думаешь, Дэв, что это имя мне ничего не скажет. С Гульбеддином наши тропы уже пересекались.
На лице Лески мелькнуло удивление:
– Вот как? Уж не тот ли вы офицер, который, командуя штурмовой группой, некогда облегчил Гурбани на отряд и десять миллионов долларов?
– Он самый! Но не кажется ли тебе, что вопросы должен задавать я?
– Конечно! Продолжайте допрос.
– Благодарю, сэр! Только я в твоем разрешении не нуждаюсь. И не забывайся, Лески. Это опасно!
Британец кивнул головой:
– Последняя бестактность, подполковник. Позвольте закурить?
Пашин отрезал:
– Нет!
И спросил:
– Кто-нибудь извне отслеживает действия твоей группы?
– В районе применения нет!
– А где отслеживает?
– Это нельзя назвать отслеживанием. Просто в квадрате эвакуации мою группу ждет представитель Гурбани.
У Пашина мелькнула догадка:
– Артур?
И вновь удивление на лице главного наемника:
– А вы прекрасно осведомлены.
– Не слышу ответа!
– Да, он!
– Каким образом вам удалось захватить пассажирский лайнер, предварительно загрузив его оружием и специальным снаряжением?
– Не надо приписывать мне чужих заслуг. Лайнер никто не захватывал. Я имею в виду членов своей команды. Всю работу по «Боингу» провел ставленник Гурбани, некий Теймур – пилот-смертник! Гурбани также обеспечил загрузку самолета необходимым снаряжением. Мы летели пассажирами и покинули борт минут за пять до катастрофы по сигналу первого пилота. Так что к мясорубке, устроенной Гурбани, никакого отношения ни я, ни мои люди не имеют!
– И ты можешь это доказать?
– Вы считаете, я должен это делать? Сомневаюсь. Когда будут найдены бортовые самописцы и расшифрованы их ленты, картина катастрофы станет ясна. И любая комиссия убедится в том, что виновником гибели пассажиров был первый пилот. Так что мне доказывать нечего.
Пашин вновь внимательно посмотрел в глаза наемника.
– Но ты знал, что катастрофа произойдет? И что организована она с одной целью – забросить твою, Лески, группу в заданный район.
Британец выдержал взгляд офицера российского спецназа и... солгал:
– Нет, подполковник! Я не знал о том, что самолет рухнет. Если бы знал, такие условия работы не принял.
– Ложь, Лески! Если б не катастрофа, вам не попасть бы на объект!
На этот раз усмехнулся Лески:
– А вот, как у вас в России говорят, бабушка еще сказала пополам! Мне с моими парнями удавалось проникать и на более сложные объекты. В более неблагоприятных условиях. И потом, зачем мне для выполнения задания нужна была катастрофа? Чтобы сюда слетелась куча воронья из различных комиссий? А значит, и пара десятков бойцов спецназа для перестраховки? Что, в принципе, и произошло! Нет, подполковник, мне это было совершенно не нужно. Скажу более. Авиационной катастрофой Гурбани попросту подставил отряд.
– Во-первых, русская поговорка звучит несколько иначе, а во-вторых, почему же все-таки пошел на объект, став свидетелем падения лайнера?
– Я же говорил, что не принял бы условия заказа, если бы знал о планируемой катастрофе пассажирского лайнера. Но раз я подписал контракт, повторю, не зная о решении Гурбани насчет «Боинга», то уже здесь, на месте, должен был отрабатывать его! Назад мне хода не было. А вперед путь был свободен.
Пашин уточнил:
– Свободен до подземного коллектора! Но не далее!
Лески вздохнул:
– Увы! Фортуна отвернулась от нас! Такое в жизни наемника тоже бывает! И ничего против этого не поделаешь. Судьба! Однако я еще раз прошу вас, разрешите покурить?
На этот раз Пашин разрешил, приказав Затинному, находящемуся за спиной пленных:
