– Чего жмешься? Тебе и так почти все достанется.
– Это почти все еще получить надо, а до этого выбраться из страны. Так что получишь 50 штук. И можешь валить куда хочешь.
Каштанов тоже поднялся:
– Ладно! Отстегивай долю! Только уговор, Омару ни слова, в какую сторону я пойду. Хотя... один хрен, этим наемникам в лесу меня не взять! Давай деньги.
Басов прошел в угол, вытащил дорожную сумку. Из нее – пакет, отсчитал половину находящихся в нем пачек, бросил свою часть в сумку, пакет же передал подельнику.
Каштанов, приняв доллары, сел на бревно у костра, начав считать купюры, разрывая пачки.
Видя, что подельник поглощен подсчетом доли, Басов медленно зашел к нему за спину. Вытащил нож. Собравшись с духом, сделал резкий взмах, целясь Каштанову в левую сторону спины. Но... вместо того, чтобы почувствовать, как сталь входит в тело, пролетел мимо Каштана и, споткнувшись о бревно, упал рядом с костром. В следующую секунду почувствовал на себе вес того, кого хотел убить.
Каштанов перехватил нож, зажав горло бывшего товарища плотным захватом.
– Что, сука? Убил, тварь? Вот какая твоя плата за то, что я сделал? Все решил себе забрать? А меня в расход, мразь? Я тебя давно раскусил. Не зря по лагерям чалился, опыт приобрел. Ждал, когда же ты дернешься? Вот и дождался. Молись, Федор Васильевич, последние секунды тебе жизнь отсчитывает.
Басов с трудом прошипел:
– Погодь... Каштан, не убивай!.. Я... не хотел... бес попутал... все отдам, Каштан!.. Не убивай!
Каштанов усмехнулся:
– Я и так все заберу!
– Нет... нет... Каштан... у меня еще есть... деньги еще есть... недалеко... в Валуе.
– Деньги, говоришь?
– Да, да, деньги и золотишко... кой-какое... от родителей и предков досталось.
– У кого хранишь в Валуе?
– Скажу, все скажу, только отпусти!
Каштанов ослабил захват. Резко поднялся, держа нож в руке. Следом поднялся и Басов.
Он старался не смотреть в глаза бывшему подельнику.
– Деньги и побрякушки у одной бабы.
– Адрес?
– Э... сейчас... короче, Валуй, бывшая улица Дзержинского, дом 17... квартира 2.
Каштанов неплохо знал Валуй. Да, улица Дзержинского там была, правда, сейчас она называлась по- другому. Но это неважно. Важно то, что улица эта оканчивалась частным домом под номером 15. Следовательно, Басов лгал.
Каштанов не подал вида, что раскусил Басова, спросил:
– И сколько там бобов?
– Деньгами немного, тысяч тридцать в баксах, а вот драгоценностей, пожалуй, еще на сотню наберется.
– Так мне твоя подруга и отдаст их!
– Отдаст. Я записку напишу. Прямо сейчас! Клянусь всем святым, отдаст!
– Что ж, пиши свою записку.
Басов полез во внутренний карман, видимо за блокнотом и ручкой. И в это время Каштанов нанес ему первый удар в живот. Клинок по рукоятку вошел в тело обреченного Федора Васильевича. Тот широко раскрыл глаза, прошептав:
– Ты что? Я же...
– Это тебе, Федя, за всю твою мерзопакостность! А на те деньги и побрякушки, что хранятся в Валуе, пусть твоя баба закатит тебе шикарные похороны!
– Каш...
Каштанов выдернул нож, сделал шаг назад и наотмашь полоснул клинком по горлу Басову.
Федор упал, схватившись за широкую рану, из которой толчками пошла черная кровь. Захрипел, зрачки закатились, тело пробила конвульсия.
Каштанов, бросив нож в костер, положил пакет в сумку уже мертвого подельника и вышел из церкви.
Бойцы первой штурмовой группы, контролировавшие село Ильинское, вернее, остов церкви, как только из нее ушла боевая группа Омара, отключили дистанционное прослушивающее устройство, посчитав, что ничего важного из разговора двух местных сообщников террористов не узнают. Они контролировали церковь, но не могли знать, что происходит внутри полуразрушенных стен. Поэтому и не вмешивались в разборку между Басовым и Каштановым. И только когда из остова появилась фигура одного из бандитов, старший группы слежения вызвал на связь своего непосредственного командира:
