внимательнее к исполнению своих должностных обязанностей!
– Понял! Спасибо! До связи!
– Давай!
Глебов напомнил:
– Григ! Тебя на связи Скоблин продолжает ждать!
– Ах, черт, совсем из головы вылетело. Рехнешься скоро от всего этого безобразия.
Пашин взял рацию:
– Нейтралка, ты слышишь меня?
Капитан ответил сразу:
– Так точно, слушаю! У вас возникли какие-то проблемы?
– Да нет! Выяснял, почему твою группу не видят радиотехники. Но это пустяки. Значит, место начало марша ты определил. И находится оно, судя по карте, как раз в секторе, над которым пролетал «Боинг»! Что из этого следует?
– То, что группа диверсантов прибыла сюда на этом лайнере, покинув его за считаные минуты до катастрофы.
– Подтверждение этому есть?
– Так точно. В диаметре сорока метров мы обнаружили отчетливые отпечатки десяти человек, которые ясно указывают на то, что их обладатели опускались на опушку на парашютах! Вмятины глубокие! А здесь грунт мягкий.
– Сами парашюты не обнаружили?
– Нет! Но есть на листьях близлежащих деревьев легкий налет нагара!
– Парашюты-ликвидаторы?
– Скорее всего! Сгорели вместе с ранцами мгновенно, но след оставили. Впрочем, до первого приличного ветра.
– Ясно! Побудь пока на месте! Я сообщу, когда тебе возвращаться.
– Есть! Нахожусь до приказа в заданном квадрате!
Глава одиннадцатая
После доклада старшего лейтенанта Андреева о восстановлении всех систем раннего обнаружения противника подполковник Пашин объявил всем командирам групп сбор в кабинете директора завода. Ждать пришлось Скоблина, так как ему предстояло совершить марш в четыре километра. Но уже в 15.47 офицеры отряда специального назначения были на месте.
Пашин обратился к ним:
– Товарищи офицеры, на данный момент обстановка полностью прояснилась. Нам стало достоверно известно, что диверсанты прибыли сюда на авиалайнере, который был уничтожен только в целях заброски боевой группы Гурбани. Одно это красноречиво говорит о том, какое значение придают диверсии на объекте Тура-17 международные террористические организации. Мы знаем еще, каким образом группе в десять человек удалось миновать рубежи проволочных и минных заграждений, а также остаться невидимыми для специалистов радиотехнической разведки. В центральном компьютере системы слежения в зоне отчуждения из-за взрыва самолета произошел сбой, и он, как говорится, ослеп. Но об этом прошу никому из начальства объекта не сообщать. Иначе все грехи спишут на старшего лейтенанта. А он, в принципе, не виноват. По крайней мере, не настолько, чтобы портить ему жизнь. С этим понятно?
Офицеры согласились с подполковником.
Пашин продолжил:
– И главное, нами точно установлено местонахождение диверсионной группы Гурбани. Она сосредоточена в центре подземного коллектора, с южной стороны. Для того чтобы нанести удар по объекту, этой группе достаточно облачиться в средства химической защиты, выйти через пять колодцев на поверхность и обстрелять из гранатометов цеха № 1 и 2, а также до кучи ангары-склады.
Глебов поднял руку, прося слова.
Подполковник разрешил:
– Что ты хочешь сказать, Макс?
– Хочу спросить, почему ты решил, что именно из гранатометов боевики будут атаковать объект? А не заложат с наступлением темноты, скажем, взрывчатку?
– Судя по скорости передвижения диверсантов от места приземления до завода, взрывчатку они с собой не несли, да и выбросить ее с лайнера в тех условиях, при каких эта группа десантировалась, было сложно и опасно. Другое дело компактные гранатометные системы. И потом, для установки под здания и ангары зарядов им пришлось бы сближаться с целями, что незамеченным со стороны постов охранения не останется. А так боевикам даже из кустов не надо будет выходить. Влепят гранаты куда надо и тут же начнут отход, предварительно, по моим расчетам, уничтожив одну из огневых точек батальона и расчистив проход через заграждения, используя систему ликвидации минных полей. Взрывной кабель вызовет детонацию мин, а также вновь разорвет все три рубежа проволочных заграждений. Исходя из этого я и предполагаю, что именно гранатометной атакой диверсанты будут выполнять свою задачу.
Пашин встал, прошелся по кабинету:
– И теперь самое главное! Если следовать логике и собственному опыту проведения диверсионных мероприятий, боевики должны начать акцию перед рассветом, где-то с пяти до шести часов утра. Это самое оптимальное время, и вроде ночь прошла, караул спокоен, а до восхода солнца часы, за которые можно молниеносно атаковать объект и начать отход, как раз на стыке смены постов караула. При этом в лесной
