— Охотник! Привет, бродяга! — пьяный крик через весь зал заставил меня вздрогнуть от неожиданности.
Я огляделся в поисках владельца этого голоса. Пошатываясь и натыкаясь на столики, ко мне шёл тот самый плюгавый мужичок, который дежурил на КПП, и улыбался, как старому знакомому. Даже не так. Как лучшему другу детства. Внутренне я поморщился, внешне изображая приветливость и дружелюбие. Мне ещё тут пьяного трёпа не хватало. Но деваться некуда. Я, ведь, здесь такой же отморозок, как и все.
— На аукционе был? — поинтересовался он, плюхаясь за мой столик и активно семафоря официанту.
— Был, конечно.
— И как? Пацана продал?
— Сбежал пацан. Знал бы, что они у вас стоят так дорого, лучше бы смотрел за ним.
— Ловишь?
— Нет. Когда сбежал — я рукой махнул, типа, не судьба. А сейчас, когда цены посмотрел, аж жаба давит. Да уже поздно. За два дня он или чухнул опять в степь, или уже пристроился куда-то. Ищи-свищи его теперь.
— Да, лоханулся ты. Но, через КПП он по любому не проходил.
— С чего это ты взял?
— Щеглов одних в степь никто не выпустит. Это однозначно.
— А через забор?
— Так там посты везде! Ну, ты даёшь! — удивился он, разливая принесённую официантом водку. — Давай накатим за встречу. С караула сменился — имею право расслабиться. Меня, кстати Васьком кличут.
— А меня Охотник, — внутренне передёрнуло меня от предстоящего употребления местной водки.
Деваться было некуда. Разговор меня заинтересовал, и под бутылку можно было бы много чего о системе охраны узнать.
— Давай, тогда, за знакомство, — опять принялся разливать Васёк.
— И что, действительно через стену никак?
— Никак, — пьяно мотнул головой плюгавый. — Хотя, под утро службой никто не заморачивается особо. Только тс-с. Ни-ко-му.
А вот это уже интересно.
— Спят, что ли?
— Ну, не то, чтобы спят. Так, дремлют. Внезапные проверки ещё никто не отменял. Один дремлет, а другой стоит, чтобы проверку вовремя засечь.
Вот, блин! Я-то надеялся, что вообще никого не будет. Бесследно, значит, не уйти. Хоть одного, но снимать нужно будет точно. А это погоня. Господи! Ну почему так сложно-то?
— Народу много у вас в селе, — проговорил я, чтобы отвлечь собеседника от скользкого разговора.
— Эти-то? — он кивнул на полный зал народу. — Так тут в основном пришлые. В Крытом кто только не оттягивается. Даже издалека приезжают. А местные так, охрана да обслуга. Этим и живём.
— И неплохо живёте, смотрю.
— На хлеб с маслом хватает. У нас, поэтому так трепетно к безопасности относятся. Не дай бог кража там, или побег. Все наши поднимаются. Особенно побег. Тут уж власти денег не жалеют. Даже группы подключаются. Там такое сафари! Африка отдыхает.
— Какие группы?
— Как какие? Одиночек, вроде тебя — единицы. В основном организованные группы. Вон, группа Маэстро, Клима, Щербатого, Гестапо. Хотя нет, Гестапо уже почти без группы. Уходили в полном составе, а пришли втроём. Говорят, если бы не ребята Большого, их бы всех зомбаки на закуску пустили бы.
Разговор был, конечно, содержательный, но пора было уже и откланяться. Еле отцепившись от пьяного Васька, я подался в гостиницу. Быстро собрав свои пожитки, я сдал ключ от номера и вышел на улицу. Уже стояла ночь и, если сразу нырнуть за угол, то можно пройти по темноте до самой времянки, где меня уже заждались ребята. Я так и сделал. Возня возле времянки меня сильно насторожила, и я, прижавшись к стене дома, осторожно выглянул из-за угла. Увиденное мне совсем не понравилось. Сима, со связанными за спиной руками, бледная как мел, стояла у стены, а два крепких мужичка пытались связать двух Семёнов, отчаянно извивающихся. И, главное, всё проходило в полном молчании. Видать, у мужичков были причины не поднимать кипишь, а ребята тоже не хотели лишний раз орать.
Мужики были слишком заняты, чтобы смотреть по сторонам. Поэтому подобраться к ним и вырубить, было делом несложным. Связав обоих горе-налётчиков и освободив Симу, я присел на порог, пытаясь унять бьющееся сердце. Ну, надо же! Вовремя успел. А теперь нужно бежать. Времени не осталось даже на то, чтобы дождаться предутренних часов, когда охрана расслабится. Тем более, что в окошке хозяйки дёрнулась занавеска. Значит, бабулька в курсе. Вполне возможно, что эти мужики вообще пришли сюда с её подачи.
— Быстро, собирайте пожитки. Уходим, — скомандовал я, и ребята бросились в комнату.
Пока они укладывали свои вещи, я стал мучительно думать. На расслабуху охраны надежды никакой. Эти дебилы не дали нам времени. Остаётся только прорыв. Так, где можно пройти? На южной стене, вроде, с освещением похуже. Фонари редко стоят. Значит, есть места, куда свет не падает. Можно незамеченным подобраться. Васёк, помнится, говорил о том, что на стене по двое дежурят. Может и выгореть. Я зашёл во времянку и стал так же экипироваться, как тогда, когда собирался штурмовать барак с рабами. Пацаны, открыв рот, смотрели, как я цепляю на себя РПС и рассовываю по подсумкам магазины и оружие.
— Готовы? — прервал я их наблюдение.
— Готовы.
— Тогда пошли. И запомните: выполнять незамедлительно всё, что я скажу. Лежать — это значит упасть, хоть мордой в дерьмо и не отсвечивать. Бежать, значит бежать, пусть, хоть там гвозди торчат, стоять, значит изображать из себя неодушевлённый столб, что бы рядом ни происходило. Поняли?
— Поняли.
Мы пошли узкими улочками, обходя по частному сектору освещённый центр. Пару раз приходилось укрываться в густой тени заборов, пропуская мимо себя компании. Благо ещё, что компании были шумные и своим гвалтом предупреждали о себе издалека. Наконец, показалась южная стена. В свете покачивающейся на ветру лампочки, подвешенной на столбе, внимательно всматривались в степь два охранника. Оставив свой детский сад в укромном месте, я подобрался поближе и огляделся. Нет. Так не пойдёт. Они стоят в
