— Пошел… к Фолу!
Прокатившаяся по моему телу волна жара помогла избавиться от неқстати накатившего оцепенения. Мои пальцы снова сомкнулись на рукояти секиры, а вывернувшаяся под углом кисть крутанулась, совершая привычное движение, от которого остро отточенное лезвие должно было развалить моргула на две половинки…
Да. Должно было.
Однако почему-то не смогло. Более того, моргул даже не заметил моего удара. Его клешня как держала меня за глотку, так и продолжала постепенно сжиматься! А секира прошла сквозь него и впрямь как сквозь обыкновенный туман! Ни на миг не увязла! Ни малейшего сопротивления не встретила! Только ветерком ее обдуло, после чего бескровный порез молниеносно затянулся, сама секира без предупреждения растворилась во Тьме, а удивленно глянувшая на меня тварь озадаченно замерла.
— Жрец? — недоверчиво переспросила она, повертев мою голову сперва в одну, а затем и в другую сторону. Но ответа не дождалась и, наконец, раздраженно рыкнула: — Тогда умри.
Что уж она там себе нафантазировала и с чего вдруг решила, что Фол осчастливил меня полноценным саном, я уже не задумывался: все мое внимание заняла внезапно обнаружившаяся у моргула глотка, в глубине которой, словно звезды на небе, в черном водовороте кружились крохотные серебристые искорки. Одновременно с этим в мои уши ворвался знакомый гул и тяжелый, настойчивый шепот, больше похожий на многоголосый крик ужаса.
«Души… — сглотнул я, безошибочно определив, что именно вижу. — Эта тварь питается душами! Он материален лишь частично! Вот почему его так трудно убить!»
Крики между тем стали громче и отчетливее. Кружащаяся перед моим взором жуть обрела поразительную четкость, расширилась и заменила, казалось, весь остальной мир. Я больше не видел ни кладбища, ни деревьев, ни вплотную стоящего моргула. Все исчезло, кроме этой бесконечной воронки, в которой медленно и величественно кружился водоворот из живых звезд. А потом я почувствовал, как меня постепенно утягивает в эту тьму. Просто вытаскивает душу из тела и неумолимо тянет вниз. Туда, где с таким отчаянием рыдали и плакали неупокоенные души.
— Арт, нет! — вдруг ворвался в почти поглотившую меня ночь чей-то звонкий дрожащий от напряжения голос. — Не смей обижать его, тварь!
Меня тряхнули за ворот, больно дернули за волосы, а затем и вовсе бросили наземь, заставив очнуться от морока.
— Беги, Арт! — тоненько вскрикнул все тот же голос. — Я его задержу!
Я с трудом сел. В башке все звенело, перед глазами плыла серая муть, ребра болели, а руки-ноги были совсем ватными, словно из меня долго и упорно тянули жилы, а потом без предупреждения отпустили, чтобы посмотреть, что из этого получится.
Нo сквозь мутную пелену я, словно в бреду, все же успел увидеть, как в пасти моргула исчезает пара босых детских ножек.
Господи, Жук… зачем?!
Пошатнувшись от слабости, я заставил себя встать на одно колено, но беззаветно преданный мне мальчишка оказался твари на один зуб. Без труда спеленав и заглотив его отчаянно храбрую душу, довольно урчащая нежить снова ринулась ко мне, намереваясь закончить начатое.
Противиться ей я уже не мог — проклятая тварь оставила меня совершенно без сил. Да что там — она и душу едва из меня не вытянула! Так что теперь ей оставалось только подойти и забрать то, что осталось. Вот только следом за Жуком на пути моргула выросла элегантная леди в роскошном алом платье и решительно загородила меня собой.
— Не смей! — напряженно сказала леди Камия, с вызовом глядя твари в глаза. — Меня жри, а мальчика тебе не отдам!
Моргул при виде второго призрака издал нетерпеливый чавкающий звук, и я едва не взвыл от стыда, поняв, что служители решили принести себя в жертву. А когда тварь наклонилась и одним махом заглотила вторую душу, хрипло выругался и со стоном поднялся на ноги, крепко сжимая в руке вернувшуюся секиру.
Проклятье… не так я себе представлял их будущее. Видят боги, не заслужили подобной смерти ни зарезанный в подворотне пацан, ни заколотая изменником-мужем женщина. Все, что я мог, это подарить им спокойное посмертие и дать возможность снова ощутить себя живыми, чтобы со временем, когда наберусь знаний, окончательно их отпустить. Но теперь этого не будет, потому что сегодня я совершил ошибку и окончательно лишил их надежды на перерождение.
— Уходи, Арт, — без предупреждения возник на темной стороне Грем и так же, как Жук и Камия, встал между мной и моргулом. — Больше я ничего не могу для тебя сделать.
Прямо на моих глазах старик обратился в тот самый вихрь, который я уже однажды имел счастье лицезреть, и с огромной скоростью ринулся к твари. А я, ненавидя собственную слабость, заставил себя подняться на ноги и, ухватившись за ближайшее надгробие, с матюгами поковылял следом.
Да, наверное, я совсем дурак, раз не ушел сразу и не открыл тропу отсюда и до самого дома. Но как я мог уйти, когда в это время моргул пытался прикончить сварливого, упрямого, но все же моего старика?! Как я мог предать Камию и Жука? И как мог сбежать, зная, что кроме меня некому будет за них отомстить?!
Уткнувшаяся древком в землю секира стала мне неплохой опорой и надежным костылем, благодаря которому я так и не упал. Но вот скорости она, увы, не прибавляла. Так что помочь Грему я ничем не мог. Разве что ковылять следом за неистово крутящимся посреди кладбища вихрем в надежде, что подвернется случай, и все-таки найду слабое место у неубиваемой твари.
— Вон отсюда! — прорычало из вихря, когда до него осталось всего несколько шагов. — Арт, ты меня понял?! Не смей собой рисковать!
— Вам можно, а мне нет? — прошептал я, с трудом добредя до очередного надгробья.
— АРТ!
Я оскалился и, оттолкнувшись от плиты, сделал еще один шаг, но тут, наконец, вихрь распался, и я с горечью увидел, что, какими бы возможностями ни обладал строптивый призрак, для моргула он все равно был очень слабым соперником. Потому что проворная тварь выиграла недолгую схватку и держала старика за горло точно так же, как меня недавно,
