– Ты дура? Это за час? И потом, у нее нет любовников, нет и не было. Только муж. Она деловая женщина и бережет свою репутацию.
– Почему же тогда о вашей встрече могут спрашивать менты? Если ничего такого в ней нет?
Молоканов взглянул в глаза Линды:
– Этой встречей менты не заинтересуются. Но сегодня ночью может произойти еще одно убийство.
– Что? Убийство?
– Да! Преступление, к которому я, естественно, никакого отношения иметь не буду, но волей обстоятельств попаду в поле зрения правоохранительных органов. В общем, Линда, все это сложно, и тебе, в принципе, всего знать не надо. Требуется одно: если нашей вечеринкой заинтересуются менты, ты просто должна будешь подтвердить мое алиби! А если не заинтересуются, что тоже не исключено, потому, как я сказал, может произойти убийство, но не значит, что оно произойдет обязательно, тогда ничего, естественно, подтверждать не надо. Понятно?
Линда кивнула:
– Понятно! Я ничего не знаю. В восемь вечера ты пригласил меня сюда, и мы трахались до утра в этой самой комнате. Могу рассказать, как мы это делали, в подробностях.
– В подробностях не надо. Но ты не должна говорить о том, что я уйду, не только ментам. Никто из твоих подруг, особенно Жюли, также ни в коем случае не должны ничего узнать! Иначе, Линда, если вякнешь где-нибудь лишнее, сразу приговоришь себя к смерти. И ждать казни долго не придется. Тебя убьют, если наш разговор выйдет из этой комнаты. Теперь все ясно?
Линда вздохнула:
– Попала, бля! Да ясно мне все, ясно! Но ты, Юрик, тоже должен кое-что сделать, чтобы я либо молчала как рыба, либо говорила то, что надо.
– И что же я должен сделать?
– Не тройную плату за ночь выложить. Это само собой, ты должен заплатить мне сто штук.
– Ты в своем уме? Сто тысяч долларов? Да мне проще удавить тебя!
– Каких баксов, Юрик? Рублей! Наших обычных рублей. Дать в долг, скажем так, а потом забыть о нем. Ведь расписку писать я не буду. Как тебе такой расклад?
– Фу, дура! Ладно, согласен!
– Так ты привези деньги, как будешь возвращаться после встречи с дамой высшего света. Хорошо?
– Я домой заезжать не буду. На работу тоже. Такой суммы со мной у меня нет. Получишь гонорар и штуку баксов. Остальное дня через два. И не суетись. Ты меня знаешь. Не обману!
Проститутка неохотно, но согласилась:
– О’кей, беби! Когда покинешь меня? Или, может, разочек успеем кончить?
Молоканов поднялся:
– Нет! Мне пора. Главное – уйти незаметно. Ты давай в сортир да оцени обстановку. Я пока оденусь.
Обмотавшись простыней, проститутка вышла из комнаты.
Молоканов быстро оделся.
Линда вернулась:
– Все нормально. В конце коридора, в комнате, групповуха. Дед Сидор спит. Он всегда спать валится, как клиентов запустит, старость. Так что во дворе должно быть пусто.
– Хорошо! Делай все так, как я сказал. Да закройся и никому, кроме меня, не открывай. Постучу, встретишь!
Молоканов вышел из бани, держась в тени от фонаря, освещавшего внутренний двор, прошел к своей машине. Достал из салона пакет с новыми туфлями и бечевкой длиной в полметра. Крепкой бечевкой. Такая не порвется, как ни старайся. С пакетом шмыгнул к калитке ворот. Она оказалась закрытой. Отодвинув засов, Юрий Петрович очутился на улице. Прошел до дороги, где поймал частника. Доехал до проспекта. К калитке старых ворот подошел, когда часы показывали 21.30. Здесь переобулся, оставил пакет в кустах, уложил бечевку в карман брюк. Подумал: все идет по графику. Лишь бы не спасануть в последний момент. Секунда промедления, и он не только не сделает дело, но и выдаст себя. А Лученков, поняв, что затеял его заместитель, церемониться с ним не будет. Тут же и завалит. Поэтому Молоканов просто не имеет права на ошибку. Слишком дорого она ему станет. Размышляя, продвигаясь вдоль забора, заместитель Лученкова подошел к торцу здания, поднялся по пожарной лестнице. Через лаз проник в контору. Здесь остановился, прислушался. Тишина. Из-под двери приемной пробивался слабый свет. Значит, Лученков на месте. Ждет. Чего ждет? Хотя кто еще знает, как все обернется. Молоканов почувствовал, что у него трясутся руки. Это плохой признак. Он волновался, но ничего поделать с собой не мог. Не мог заставить себя успокоиться. Надо было бы выпить. И чего не стал, когда Линда предложила? Теперь что об этом говорить.
В 21.50 Молоканов без стука вошел в кабинет директора. Лученков сидел за столом. Заместитель отметил, что, кроме жалюзи, окна закрывают плотные портьеры. Скорей всего, если не приглядываться, свет в окнах с улицы не виден. Да и кто будет приглядываться?! У охраны другой сектор обеспечения безопасности.
Лученков спросил:
– Пришел? Почему один? Где твой десантник?
– Не все так просто, Боря. Киллер не пошел сюда. Говорил же тебе, что он профессионал. Сказал, разговор будет на улице.
– Какого хрена я сижу тут? И ждал бы вас в условленном месте!
