Смотрите, как Дима вприпрыжку забрался под горку, создав ещё больший просвет между именитым французом. Сил у нашего земляка ещё много и это видно по каждому резвому движению. Надеюсь, что в таком темпе и закончится гонка, но мы все знаем, каков «жук» младший из братьев, а бежать ещё целый километр, поэтому нужно болеть, верить и ждать.
Это не Малышкин, это «Великан, это «Гигант» во всяком случае, в этой гонке. Мне, даже, не хочется смотреть на остальных, потому что так затянула борьба Димы с гораздо более сильным соперником. И уже с уверенностью можно сказать, что эту битву при Хохфильцене мы выиграли. Арман озирается, значит, сил у него не осталось. Это победа, друзья мои».
Дима уже не спешил. Показалась финишная прямая. Осталось лишь доехать до конца и осознать сбывшуюся мечту. Норвежцы вовсю обнимались, радуясь победе, а он с лёгкостью пересёк черту, тем самым, получив первую медаль Кубка Мира, к которой шёл долгие годы…
— Дима! — закричали члены команды, бросившиеся обнимать дебютанта. — Ты это сделал, — закричал Антон, не скрывая радости за друга и команду.
— Да, — только-только осознавал он, переводя дыхание.
За Малышкиным в плохом настроении приехал и Арман. На ходу сняв лыжи, он прямиком подошёл к Диме.
— Поздравляю. Гонка была интересной! — пожал руку он и пошёл к своим.
— Теперь он тебя ненавидит, — шутил Женя, заметив, как Вилар повесил голову.
— Теперь он его уважает, — добавил Антон.
— Разве нельзя ненавидеть и уважать одновременно? — поинтересовался Лустюгов.
— Тебе виднее, — засмеялся Андрей, который до гонки ходил с кислой миной и весьма сухо относился к Диме, но сегодня, будто всё осталось в прошлом.
— На сегодняшней вечеринке ты будешь интересен всем, так что готовься! — предупредил Женя.
— Уже предвкушаю, — улыбался спортсмен, подняв глаза на болельщиков. Они не умолкали. Отечественные флаги продолжали теребиться высоко над головами. Заметив на себе взгляд молодого чемпиона, люди закричали ещё громче, чествуя героя, как полагается. Именно в этот момент Диме показалось, что это действительно реальность, ведь оказавшись на финише и последние сотни метров до него, он ехал с противоречивыми чувствами. Малышкин не верил, что это правда. Даже, когда взглянул на табло и увидел сборную России на второй строчке в финишном протоколе, он не сразу осознал происходившее, но счастье всё же пришло. Эта минута являлась одной из определяющих в карьере. Она запомнится на долгие годы и, даже после более важных побед, такой день не получится забыть.
Как и говорил Женя, вечеринка началась с размахом. Дима впервые посетил её в качестве члена команды и теперь, после удачно проведённой гонки, стал частью основного состава. Мечта сбылась. Многочисленные неудачи, срывы, болезни и прочее не смогли удержать от желаемого, к чему лежало сердце и вот он здесь, среди спортивных гигантов, чьи имена знают миллионы. Внимание с их стороны льстило. Ещё вчера Малышкин был тенью, просто парнем, попавшим в спринт в качестве дебютанта, но сегодня и сейчас всё было по — другому. С ним здоровался огорчённый выступлением Вилар. На его лице читалось уважение и скорейшее желание взять верх в следующий раз. Ронстадлен, как и полагалось спортсмену высокого уровня, подошёл к Диме с апельсиновым соком в бокале и поздравил. Несмотря на то, что он пропускал эстафету по состоянию здоровья, король биатлона не мог обойти стороной новое дарование. Гьёр и Ларсен уже в привычной для себя манере познакомились с возможным новым конкурентом в шутливой форме, осыпав того снегом, взятым с улицы и сбежали, ведя себя, как обычно. Зная об их характере, Дима не обиделся, а лишь швырнул в них пустым пластиковым стаканчиком от напитка, попавшим Гьёру прямо в лоб, когда тот обернулся на странно звучавшую русскую речь. Остальные же спортсмены вели себя сдержанно. Видя Малышкина перед собой, они просто улыбались, либо кивали и проходили мимо.
— Как тебе? — подошёл Антон к стоявшему в одиночку другу рядом с барной стойкой.
— Класс, — спокойно сказал он, попивая безалкогольный коктейль и подглядывая на окружающих, взглядом пытаясь найти Дашу. — Мне всё нравится.
— Но что-то не вижу особой радости в глазах! — заметил Антон.
— Нет, всё хорошо. Правда! — уверял Дима. — Я хорошо провожу время. Познакомился со многими.
— Норвежские балбесы и до тебя добрались? — вспомнил лошадиный рогат Ларсена Антон, когда тот увидел лицо Торджера после прямого попадания стаканчика.
— С тобой так же здоровались? — поинтересовался Дима.
— Год назад в Антерсельве перед спринтом, когда у Гьёра так хорошо началась складываться карьера, он был просто неуравновешенным ребёнком. Я спокойно сидел в номере, пил чай, готовился ложиться спать и тут в дверь начали без перерыва тарабанить. Когда меня это в конец достало, я спустился вниз к охране и попросил утихомирить Гьёра. Вернувшись обратно, я разделся, сделал глоток чая, ощутив в нём неимоверное количество водки, и как только лёг в кровать, закричал как сумасшедший. Этот гад набросал столько снега, что я даже не знаю, как не заметил его сразу. И только за дверью слышал смех. Мне хотелось убить его, но Женя, вернувшийся в номер позже, успокоил меня. Правда, спринт я выиграл, а он занял место в шестом десятке. Это было хорошим плевком по его самолюбию, но после того случая мы нормально общаемся. Он, даже и не пытался подколоть, наверное, стал верить в приметы. Трогать русского перед гонками — это не к добру.
— Нужно будет привыкнуть, — представил себе крик Антона Дима. — Ты, правда, кричал как первоклассница в комнате страха?
— Заткнись, — пнул его Мипулин. — Это от неожиданности.
— Наверное, и гонку от неожиданности выиграл? Так сильно испугался?
Только Антон хотел огреть друга подзатыльником, как заметил, что тот смотрел явно не на него, не обращая никакого внимания. Повернув голову туда же, куда и Малышкин, спортсмен увидел зашедшего в бар Сашу в окружении двух молодых людей, несколько старше его. Загорелый и в хорошем настроении юноша прямиком направился в их сторону.
— Санёк! — обрадовался приезду Антон, тут же приобняв его. — Почему не предупредил, что приедешь?
— Так уж вышло, — ответил он, косым взглядом глядя на
