— Разве ты сам веришь во всё это? Это нелепо, — не обдумывая услышанное, говорила она.
— Знаете, не сложно было догадаться о том, что вы всё знали о делах мужа, — увлёкся историей Саша, обрадовавшись, что Светлана Викторовна идёт на контакт, даже если это происходило довольно неспешно, ведь разговор продолжился, а это уже успех.
— Не смотрите на меня так, словно всё знаете и понимаете, — заметила несколько осуждавший взгляд своих гостей женщина, в особенности Сузорьева, не совсем понимавшего, как Саша мог оставаться настолько спокойным после того, как его подставили в лжесвидетельстве. — Доживёте до моих лет и пройдёте через то, что и я, тогда, может и поймёте.
— Осуждать уже бессмысленно. Я просто хочу закончить этот фарс и продолжить жить дальше.
— Мы жили счастливо, и, пускай завистники говорят обратное, мне наплевать. Я знала, что у него никого кроме меня не было, даже когда узнала о спутнице в джипе, поняла, что так было для чего-то нужно. Это не впервой. Миша предупреждал меня о подобных вещах, не хотел, чтобы я волновалась, когда узнаю от других. Мы доверяли дуг другу.
— Но как, же дочки…
— Миша никогда бы их не тронул, — перебила Светлана Викторовна, даже не раздумывая. — Пусть, в нём были недостатки, но только не это.
— Значит, остальные дети вас не волновали? — не смог промолчать адвокат, не разделяя спокойствия Саши.
— В этой жизни меня интересуют только дочки и муж. Больше никто и ничто, — стояла на своём она.
— Тогда, вы должны поверить, что он жив, сбежал, как последний трус и вот уже полгода скрывается ото всех, включая и семью.
— Этого не может быть, — всё ещё не соглашалась женщина.
— Вы так же наиграно не верили, что муж мог связаться с любовницей и, зажигая с ней в машине, сбил невинных людей, а вы, в свою очередь, повесили всю вину на них.
— Тут всё по — другому.
— Не по — другому, — настоял Саша. — Вы отрицаете очевидное. Свобода для Михаила Аргадияна оказалась важнее вас. Не стоит тратить время на недоверие этим документам. И будьте уверены, что всё это попадёт судье на стол. Я пришёл сегодня к вам лишь для того, чтобы предупредить о том, что начатое вами дело развалится и ваша репутация, как, впрочем, и ваших детей, навсегда омрачиться, но я не сделаю этого, если вы откажетесь от иска и скажете, что доказательства были подложными. Органы, я уверен, сделают свою работу тихо, пострадает только ваш муж, заслуживший наказания, а вы, отделавшись штрафом, продолжите жить и растить дочек. Что скажете?
— Считаешь, я соглашусь на это? Если мой муж жив и всё действительно так, как ты говоришь, я не поступлю с ним так.
— Похоже, вы не понимаете, — попытался объяснить Саша яснее, — здесь дело обстоит в другом. Вашего мужа в любом случае поймают и упекут за решётку. Вопрос лишь в том, узнает ли вся страна о том, кем он был, о вашей осведомлённости его делами. Я могу открыть информацию прямо сейчас, и тогда ваша жизнь изменится, вот увидите. Представьте, что будет с дочерями? Косые взгляды в школе, на улице, в магазине, не говоря об издевательствах и прочим. Отец — порнограф — это сложно перенести в юном возрасте, да и в любом другом тоже. Общество — жестокое создание, не прощающее подобных ошибок.
— Почему ты хочешь помочь? — не понимала Светлана Викторовна.
— Я не монстр и верю, что вы хотите помочь дочерям, ведь всё это было изначально сделано ради них!
— Они всё, что у меня есть, — прошептала женщина, раздумывая.
— Мне не хочется рушить жизни, как это пытались сделать вы, но поверьте, я сделаю это, если суд всё — таки состоится, и вы в любом случае проиграете. Мой визит сюда — спасение для вас и мой способ перемирия. Решать только вам, здесь и сейчас.
Светлана Викторовна понимала, что происходит. Она затеивала судебный процесс, ради спасения имиджа семьи в случае, если кто-то из журналистов решит глубоко копнуть в прошлое Михаила и после, разрушит всё ранее достигнутое, но как оказалось, простой подросток из не совсем благополучной семьи, стал серьёзной помехой. Она не могла представить, что он не сдастся и продолжит бороться, тем более, выиграв столько денег, станет влиятельным человеком, способным на многое, приобретя полезные связи, необходимые в этом мире. Сейчас же, продолжать стоять на своём бессмысленно. Подросток выиграл, всё вышло на поверхность и, даже больше, чем она могла рассчитывать.
— Хорошо. Я согласна, — не радовалась проигрышу она. Если бы был иной способ, женщина бы выбрала его, продолжив идти до конца, спасая честное имя семьи, но выхода нет, — я должна быть, уверена, что ничего из этих документов не попадёт в чужие руки.
— У вас будет только моё честное слово. Мне ни к чему. Если бы я хотел отомстить, то не пришёл бы сюда, верно?
— Верно, — согласилась Светлана Викторовна.
— Меня только одно настораживает, — раздумывал Сузорьев.
— Что именно? — поинтересовался Саша.
— Ты рассказывал, что джип не горел после столкновения.
— Ну и что? — не понял юноша, не задумываясь об этом.
— Он загорелся лишь за несколько мгновений до того, как ты заметил приход той женщины, местной жительницы, — продолжил на что-то намекать он, наблюдая за отсутствовавшей реакцией Саши.
— Ты хочешь сказать… Это глупо, — опередил свои мысли юноша.
— Сам подумай. Она говорила, что живёт неподалёку, но, судя по документам и прописке, она жительница Мурманска. Не знаю, как я это упустил. При первой проверке, я ещё не знал всех подробностей, поэтому, когда узнавал о ней и обнаружил эту небольшую ложь, не придал значения.
— То, что она обманула о том, где живёт не преступление. Это не значит, что она поджигательница.
— Да, но эксперты были уверены, что автомобиль не мог сам по себе возгореться, просто потом, всё быстро замяли, и забыли. Это могло не всплыть, если бы я не влез во всё это, — сказал Леонид
