Он вызвал по сотовому телефону Ахмеда.
Тот долго не отвечал, наконец включил трубку:
– Что случилось, дорогой друг? – удивился человек в Анкаре. – Отчего тебе не спится, Марк? Что означает столь ранний звонок?
– Слушай и запоминай, что тебе следует сделать немедленно, как откроются банки, и... чего в ближайшую неделю делать не следует ни в коем случае.
Банкир разъяснил своему финансовому представителю в Турции суть дела.
Тот было возразил:
– Но, Марк! Ты же знаешь, как трудно будет быстро перевести столь крупную сумму?
– Знаю! Но знай и ты: если деньги не будут переведены в указанной сумме и в указанное время, ты можешь считать себя покойником! Все, приводи себя в порядок, думай и работай! По названному телефону сообщишь о выполнении задания. Оппонента называй просто: брат. Ты все понял?
– Понял!
Шеленгер бросил трубку сотового телефона на стол, отключив ее.
– Ты доволен? – спросил он Мурзу.
– Ты сделал все правильно!
Банкир, закурив, спросил:
– А вот теперь что ты мне прикажешь делать с останками охраны? Утренняя смена при заступлении такой вой поднимет, что менты в момент будут здесь!
– Резонно! Но вопрос этот решается легко! Я слегка подраню тебя ножичком, привязав к креслу. Рожу, извини, разобью. То есть мы с тобой, господин банкир, инсценируем нападение на твое поместье. Цель ты привлекательная, многие были бы не прочь покопаться в твоих сусеках, вот и решился кто-то! Ментам будешь по ушам ездить, что ни нападающие, ни их количество тебе неизвестно. Лично тебя пытал один, в маске и перчатках. Да, гайку свою с алмазами отдай мне! Ни один грабитель не оставит такую вещь у жертвы, вместе с пальцем отрубит, но заберет!
Шеленгер снял массивную и дорогую печатку, бросил ее Палачу. Тот положил перстень в карман.
– Вот так! Будешь давать показания, скажи, что грабитель выгреб из сейфа всю наличность, скажем, двести тысяч долларов! Пытал, есть ли еще в доме деньги, но его поторопили по телефону, и он, выстрелив в тебя, ушел.
Банкир встрепенулся:
– Выстрелил? Что ты хочешь этим сказать?
– А то, что все должно выглядеть естественно! Подумай сам: убив безжалостно охрану, получив свое, бандиты оставят тебя в живых?
Шеленгер, вздохнув, согласился:
– Не оставят, точно! Но что же делать? Не будешь же ты стрелять в меня?
– Стрелять я буду, но ты не волнуйся! Я выстрелю так, что одна пуля пройдет между левой рукой и телом, вторая – левее сердца, вдоль ребра. В худшем случае, ребро сломаем, но зато имитация выстрелов в сердце будет налицо. Ствол брошу в кабинете.
Палач посмотрел на время, до рассвета оставался час с небольшим.
– Пора работать, господин Шеленгер, у тебя наручники в кабинете есть?
– Нет, у телохранителя разве?
Баркаев посчитал небезопасным для себя оставлять банкира одного, поэтому он махнул рукой.
– Ладно, и без них обойдемся!
Палач подошел к окнам, не сводя ствола с головы банкира, сорвал шнуры управления жалюзи, приказал:
– Руки назад!
Шеленгер свел руки за кресло.
Палач быстро и умело связал их. Мешали перчатки, но снимать их было нельзя.
Затем Мурза связал банкиру ноги, откатил кресло в сторону от стола. Разорвал на теле Шеленгера рубашку. Взял со стола нож для резки бумаги, трижды полоснул им по груди банкира, оставляя кровоточащие, но неглубокие порезы.
Банкир напрягся.
– Ты полегче, чечен! Разошелся!
– Заткнись! – бросил ему Мурза.
Бросив нож, пистолет-пулемет в кресло журнального столика, первым же ударом в челюсть лишил Шеленгера сознания. Начал избивать связанное тело, превращая лицо банкира в сплошное кровавое месиво.
Отошел, посмотрел на результаты трудов своих, удовлетворенно произнес:
– Нормально! Ну а теперь, господин банкир, последнее действо финального акта нашей встречи.
