– А какие боги? – спросил Ло Фенг.
– Они не такие, – скривила губы Амма. – Вот представь себе стекольщика. Чтобы сварить стекло, он смешивает известь, морскую золу и песок. Песок – это люди. Стекольщику нет дела до отдельной песчинки. Понимаешь? Он даже не думает о ней. Так и боги.
– Вы, значит, известь? – проговорил Ло Фенг. – Или морская зола? А известь – жнецы? И что же за стекло получится из этакой смеси?
– Не знаю, – прошептала Амма и посмотрела Ло Фенгу в глаза. – Может быть, и не должно получиться никакого стекла, а должно получиться варево, чтобы насытить ненасытное чудовище? И люди – не песчинки, а ячневые крупинки? Все пойдет в ненасытную глотку, все.
– А ты тем временем хочешь дышать, есть, пить и любить, – заключил Ло Фенг.
– Я стала человеком, – прошептала Амма. – Почти человеком. Трудно не стать человеком, если падаешь ниц. Оставь свои расспросы, Ло Фенг. Мне нужно поспать.
– Подожди, – попросил Ло Фенг. – Сколько вас?
– Разве я не говорила? – удивилась она. – Это то немногое, что я знаю наверняка. Тринадцать. Но не все такие, как Адна, большинство такие, как я.
– Она придет в себя? – спросил Ло Фенг у Рит, когда они отошли к костру.
– Не знаю, – пожала плечами Рит. – Она околдована. Не просто обессилена, а околдована.
– Ты можешь что-нибудь с этим сделать? – нахмурился Ло Фенг.
– Я только об этом и думаю, – призналась Рит. – Но это не обычная ворожба. Она словно… оплетена корнями, которые проросли сквозь ее плоть. И даже если бы я могла ухватиться за что-то и вырвать эти корни, боюсь, я бы лишила ее жизни.
– Почему Адна не расправилась с нами всеми? – спросил Ло Фенг.
Рит обернулась к костру. Шаннет о чем-то вполголоса расспрашивала Кшаму. Кенди с Руором и Думом встряхивали в пригоршнях и бросали на хвою кости. Фаре, обняв сына, гладила его по руке.
– Ей нужно, чтобы мы дошли, – наконец ответила Рит. – До Опакума. Почему – не знаю. Те, кого она напустила на нас у водного менгира, не могли быть препятствием. Если только проверкой для Аммы и для кого-то еще, кто мог оказаться среди нас.
– Да, – кивнул Ло Фенг. – Наверное, там что-то есть в Опакуме, что нужно Адне. Интересно, сколько таких, как она?
– Пять, – твердо сказала Рит. – Пять всадников, пять жнецов, пять божественных образов, пять посланников. Все кимрские сказки об этом.
– Все сходится, – проговорил Ло Фенг. – Пять умбра. Двадцать теней умбра. Или курро, неважно. Всего двадцать пять. Осталось тринадцать. Двенадцать сгинули. Хмельная падь…
– Двенадцать окаменевших героев, – вновь обернулась, посмотрела на поникшую Амму Рит. – Былое, ставшее сказкой. Почему ты вспомнил об этом?
– Амма права, – задумался Ло Фенг. – Они ведь и в самом деле, наверное, почти стали людьми. Умерли они, во всяком случае, почти как люди.
На второй день пути отряд Ло Фенга едва не попал в беду. Стоило эйконцу подняться на прикрытый редколесьем холм, как следующий за ним Руор разразился проклятьями, ухватившись за загривок. Затем зашевелились, заерзали в седлах остальные. Жжение заставило Рит прижать руку к груди, к трем камням, что погрузил в ее плоть Ло Фенг.
– Надо остановиться, – прохрипела Амма. – Нельзя уходить дальше к югу. Старая гебонская дорога закрыта для нас.
– Но на северном тракте фризы и те же геллы! – воскликнула Кенди.
– А на юге – жнец, – с трудом выпрямилась в седле Амма. – Я чувствую. И он нас может почувствовать. Если уже не почувствовал. Пойдем на восток. Надо будет искать дорогу через топь. Там есть тропы. Пойдем или по кабаньим следам, или найдем вешки.
– Я сейчас, – поджала губы Шаннет, подала лошадь к основанию одинокой сосны и набросила уздцы на торчащий сук. – Посмотрю. Заберусь наверх и посмотрю.
– Помоги мне, Рит, – попросила Амма, глядя, как черноволосая фризка карабкается на вершину дерева. – Нож, дай мне нож.
– Нож? – обернулся Ло Фенг.
– Не тот нож, что отдала тебе, – закашлялась Амма. – Он мне не нужен, да и не опасен, пока он в твоих руках.
– Я вижу горы и белую крепость! – крикнула сверху Шаннет. – И, кажется, людей. Много людей. Не могу разглядеть каждого, но они идут сплошным потоком. В крепость и куда-то дальше. На восток.
– Жнец гонит их, – кивнула Амма. – Такого раньше не было… Значит, что-то изменилось. Что-то новое… Спускайся! Это Фрига. Нам нельзя туда. Там смерть. Спускайся… Ну крикните же кто-нибудь ей!
Она обессилено опустила голову, затем подняла руку, вытерла пот со лба, посмотрела на Рит.
– Ты права, это магия Адны. Она лучше других управляется с силами, что таятся в корнях и стеблях, но то, что во мне – не корни. Это яд, морок, паутина, которая оплетает изнутри. Никто не поможет мне. Ни я сама, ни кто-то из умбра, ни кто-то из курро. Может быть, мертвый менгир, что в Опакуме. Или же сама Адна.
– Я что-то слышала о мертвом менгире, – нахмурилась Рит. – Но он ведь… мертвый? Он никому не помогает?
– Он не полнится и ничего не отдает, – скривилась Амма. – Но он забирает. Или не он, но что-то есть там странное. Когда я зачаровала Остров Теней, я еле доползла до эти мест. Отдача от того заклинания едва не превратила меня в высушенный труп. И я сама пристала своим духом к собственным костям намертво. Но в Опакуме… стоило коснуться камня, как морок спал с меня. Объяснить это невозможно. Да и мало кому известно это свойство тамошнего менгира. А те, кому известно, не могу объяснить этого. Он словно пропасть. Или под ним пропасть. Или подземная река, что уносит все, словно озеро вокруг Водного менгира, но мертвый менгир не исцеляет. Он только берет. Больше я никуда не смогу сбросить то, чем наполнила меня Адна.
– Значит, Адна действительно хотела, чтобы мы оказались в Опакуме, – поняла Рит. – Зачем? Ведь не для того, чтобы ты излечилась? Она знает об этом свойстве мертвого менгира?
– Кто ж ее поймет, – вздохнула Амма и протянула руку. – Сделай надрез на ладони. Да, демон тебя раздери, сделай надрез на ладони, чтобы кровь наполнила ее. А теперь быстро – у кого есть стриксы, обмакните в эту кровь. У кого нет – смочите хоть что-то – шнурок, нитку, ленту и повяжите ее на свою шею. Иначе или вы все присоединитесь к стаду, которое гонит жнец, или он сам за вами придет.
– Это кровь курро? – спросил Ло Фенг.
– У курро нет крови, – растянула губы в усмешке Амма. – Это кровь человека, как и тело, которое ты видишь
