– Я странствующий монах, – растерялся Вай. – Я не инквизитор. Инквизиции нет в нашем храме.
– Вот это все – хуже инквизиции, – кивнул на могилу Брет.
– Папа, – Гледа повернула заплаканное лицо к как будто окаменевшему Торну, коснулась его руки.
Торн поднял голову. Через окровавленную переправу шел, пошатываясь, Рамлин.
– Как дела, Рамлин? – спросил у него Торн.
– Я… – молодой стражник словно заикался. – Я в-взял порошки, м-мази, к-камни, травы. Еще кое-что. П-пригодится.
– А что твоя бабка?
– Ее нет, – проглотил слезы Рамлин. – Никого нет. Все убиты. Все в крови. Но тел тоже нет. Кажется, их волокли к реке и сбрасывали в воду. Большой отряд… Он ушел по тайной тропе… И там на дороге. Кровавое месиво… Это люди из соседней деревни. Наших убили так же?
Рамлин обмяк, опустился на камень словно мешок, на котором распустилась завязь.
– Что происходит? – простонал он. – Что это?
– Жатва, – пробормотал Флит. – Третья жатва…
Глава четвертая. Перевал
«Дошедший до края падает с него.
Недошедший – падает там, куда дошел.
Где упал – там и край».
Пророк Ананаэл
Каменный завет
Пленники начали приходить в себя раньше тюремщиков. Зашевелились, зазвенели оковами и почти сразу принялись собирать собственную жатву. Мстить истязателям и грабить, убивать лежащих в глубоком обмороке стражников. Заскрежетало оружие, полилась кровь. Лю Чен, выходя из ворот замка, с презрением плюнул под ноги.
– Звери…
– Люди, – ответил Ло Фенг. Непонятная слабость охватила его. Словно все его силы таились в срезанных волосах. Будто он вышел из битвы, которая продолжалась несколько дней, но устал он не так, как устает воин после тяжкой работы, а как устают сотни воинов. Все те, чей дух хранился в теле бывшего воина покоя. Остановившись на мосту через бурный Уруз, Ло Фенг мгновение смотрел в его тугие струи, удивляясь странному желанию броситься в холодную воду, потирая грудь, которую жгло огнем, затем поднял взгляд. В окне надвратной башни белело испуганное лицо трубача. «Не вздумай», – повел подбородком эйконец. Испуг на лице фриза сменился ужасом, и трубач исчез.
– Куда мы теперь? – спросил Лю Чен, ощупывая поврежденную руку.
– Домой, – поправил завернутый в мешковину тяжелый фальшион Ло Фенг. – Сколько ты извлек жертвенных камней из тел братьев?
– Ни одного, – ответил Лю Чен. – Все стриксы выгорели. Как зерна пороха. Как и на моей руке. Но все. Без остатка.
Ло Фенг стиснул рукоять подвешенного к поясу мушкета Чжан Тао. Похоже, что стриксы, которые составляли основу узоров, покрывающих тела воинов Клана Теней, стриксы, которые давали силу, одаривали умением и стойкостью, унаследованными от великих воинов, действительно выгорали. Защищали своих обладателей, но выгорали. Именно поэтому так пекло в груди Ло Фенга – там, куда его ударил жнец. Именно поэтому эйконец лишился сил. Всех или их части? Так ли это важно, если он не сможет вернуть в клан искры доблести Чжан Тао, Ван Ксина и Ли Фанга и их священных предков? Отблеск их умения, силы, опыта, чести. Выходит, их боевой дух растворится? Погибшим эйконцам было уже все равно, их тела обращались в уголь на пылающем деревянном помосте вместе с телом помеченного клеймом вандила, но их стриксы принадлежали клану. Могли бы принадлежать и послужить доблести молодых воинов. А где же доблесть самого Ло Фенга? Разве она сгорела на том же костре вместе с его волосами?
«Смирись, воин покоя, – подумал Ло Фенг. – Даже если ты теперь и в самом деле простой эйконец, разве этого мало?»
– Ты идешь? – в недоумении обернулся Лю Чен.
– Да, – ответил Ло Фенг.
Трубы подали сигнал тревоги, когда эйконцы почти дошли до арки тоннеля. Но еще раньше из ворот замка хлынул поток беглецов – кое-как вооруженных, вымазанных в крови, испуганных людей, лица которых сквозь едва проступившую надежду на спасение, захлестывал действительный ужас, в том числе и за только что содеянное. Их и в самом деле оказалось под тысячу. Шарахаясь от двух эйконцев словно от прокаженных, они добежали до начала тоннеля, смели жалкую охрану и, захватив стоявшую на железных колесах древнюю машину, стали исступленно толкать ее в темноту. Впрочем, некоторые помчались во тьму тоннеля как есть. Куда еще было бежать? На юг, в Геллию и Вандилию, подальше от негостеприимной Фризы. Всего-то и надо – преодолеть три подгорных тоннеля. Оставить за спиной сотню лиг древних стальных полос, изогнутых полузабытыми предками по собственному разумению и уложенных на почти вечные дубовые бревна. Сто лиг железной дороги, фризского чуда, которое потомки сгинувших в пламени Гнева Богов сохраняли как зеницу ока. Ходили слухи, что до Гнева Богов дорога эта тянулась до самого Гордана, а в Гордине до сих пор сохранился древний храм под названием Вокзал, где все еще стоит под замком с десяток подобных машин, но все это было скорее сказками. Кто видел эти машины в том же Гордине, исключая пыхтящие паром паромы? И зачем они, когда есть рабы? Да и как они могли сохраниться, если те же стальные пути ныне заканчивались на выходе из тоннеля? Тысяча лет – это очень много, какую охрану ни выставляй и как ни заливай маслом и ни замазывай воском железные части, унесут все, что можно унести. Сталь всегда в цене. Да и само величие древних было не в потраченной ради непонятной забавы стали, а в самих тоннелях. Пробивать проход в скалах на многие лиги – дело достойное богов.
– Поэтому мы не взяли лошадей? – спросил Лю Чен, когда Ло Фенг вывел его по узкой тропе к водопаду. Главная река Фризы, которой предстояло раскинуться в устье на две лиги, здесь – в трех сотнях шагов от начала тоннеля – вырывалась из теснины Бальдарских гор и падала в пропасть упругим, но узким водяным жгутом. Тропа, уже через пару десятков шагов становясь козьей, поднималась на почти неприступные скалы, но рядом, чуть ниже водопада над глубоким ущельем подрагивал узкий мост, за которым тот же путь, минуя отвесные утесы, – имел вполне сносное продолжение на северо-запад. Лю Чен с опаской потрогал ногой вплетенные в веревочную основу дубовые плашки.
– И поэтому тоже, – кивнул Ло Фенг, доставая из мешка бутыль земляного масла. – Лошади не пройдут дальше. Но на той стороне хребта без них мы не обойдемся.
– Главное, чтобы они без нас не обошлись, – проворчал Лю Чен
«Молод, – подумал Ло Фенг. – Поэтому болтлив. Это пройдет. К тому же и я не вполне молчун».
Мост подрагивал при каждом шаге. И дерево, и веревки впитывали масло, как сухая кора впитывает капли дождя. На другой стороне пропасти Ло Фенг отставил бутыль и взял в
