– Поэтому ты прощался? – спросила Рит.
– Лишний раз попрощаться не зазорно, – засмеялся Оркан, затягивая шнур камизы. – Особенно, когда помнишь, скольких близких ты потерял, так и не попрощавшись с ними. А ведь здесь прохладнее, чем внизу. Идем. Мы уже близко.
– Подожди, – попросила Рит. – Раз уж ты остаешься… Ты обмолвился насчет слуг богов. Если есть слуги, значит, есть и господа? Где они, боги? Есть ли они на этой земле? И почему они терпят это?
– Понимаешь, – Оркан замер, глядя куда-то за спину Ло Фенга. – Если бы я знал ответ на этот вопрос, я бы ответил еще твоей бабке. Все, что я могу сказать, так это лишь то, что те, кто затевают жатву, подобны тем, кто мучает собаку, надеясь, что хозяин услышит ее визг и явится, проснется. Богов нет. Или они спят. Понимай, как хочешь. Но чтобы тебе было легче, пойми, никто не осязал их так же, как я вас здесь на склоне. Нельзя обнять гору. Нельзя шептаться с ураганом. Боги – это ощущения, чувства, голос, свет. Это невозможно описать. Можно описать лишь отсутствие богов.
– И каково оно? – прошептала Рит.
– Это невыносимо, – так же тихо ответил Оркан.
Еще через час они выбрались на крохотное плато, где Ло Фенг с удивлением обнаружил среди руин маленький домик, оголовок колодца, загон для скота, лошадь, жеребенка, двух огромных псов и стоящую между них беловолосую женщину, которая была ни высока, ни молода, ни слишком красива, но подобно Оркану казалась солью земли, на которой она стояла. Но не это заставило Ло Фенга замереть при взгляде на незнакомку. Она была неотличима от вырезанного из белого мрамора изваяния, стоявшего у входа в Храм Змеи Острова Теней.
– Давно знаешь о моем убежище? – спросила она проводника Ло Фенга и Рит.
– Да уж года три, – пожал плечами Оркан. – Ты бы, Амма, потише камни тесала для своего домика. Или думаешь, я хоть что-то упущу на этой равнине? Знала бы ты, какие орехи добываются с этих кедров!
– Значит, не Бланс меня выдал, – поняла Амма. – И не… Впрочем, ладно. А про орехи я знаю. Надавила уже и масла, и так запасла. Ты ведь, как я поняла, рассчитываешь здесь отсидеться?
– А ты, судя по мешку за плечами и оседланной лошади, собираешься отсидеться в другом месте? – улыбнулся Оркан. – А что будешь делать со скотиной?
– Думала отпустить, – ответила Амма. – Жеребенок бы побежал за матерью, а псы… Не знаю.
Она смотрела на Оркана, но Ло Фенг понимал, что незнакомка видит все, и уже заметила и эйконские узоры на его щеках, и странный сверток у него за спиной, и даже знает, что ее ожидает торг.
– Кто-то потерял тело пару дней назад? – прищурился Оркан.
– Да, но я не знаю, кто это был, – кивнула Амма. – Я же не Бланс. Но потерявший уже нашел новое тело. И нас по-прежнему тринадцать.
– Почему ты уходишь? – спросил Оркан.
– Гости зачастили, – отчего-то поморщилась Амма, словно говорила не то, что хотела сказать. – Конечно, может быть, никто из вас не болтун, но даже из прочного мешка высыпается зерно. Рано или поздно я найду другое место. И о нем никто не будет знать. Чего ты хотел, Оркан? Не скрою, я прозревала, что ты живешь в моем домике, стрижешь моих овец, но не могла понять, когда это случится, и случится ли вовсе? Слишком все туманно.
– Это чистое место, – кивнул Оркан. – Его трудно прозревать. Даже изнутри. Во всяком случае, я надеюсь на это. Ты же знаешь, у меня нет твоих талантов.
– Ты всегда прекрасно обходился своими, – не согласилась Амма. – Чего тебе нужно? Зачем ты привел сюда людей, если хочешь остаться здесь?
– Ты все поймешь… – пробормотал Оркан. – Нам нужно то, что оставил тебе Бланс.
– Откуда ты знаешь, что он мне оставил? – напряглась Амма.
– Только мне это и может быть известно, – развел руками Оркан. – Неужели ты еще не поняла?
– Так ты не только кузнец… – прошептала Амма.
– Да, – кивнул Оркан. – Это я сделал ножи. Давно. Не тогда, когда они нашли свои цели. Но пригодились они именно тогда.
– И сколько их было? – прищурилась Амма.
– Четырнадцать, – ответил Оркан. – Хотел сделать семнадцать, но менгира хватило только на четырнадцать. Это, знаешь ли, не совсем ремесло, это все-таки больше магия… Да. Пришлось потрудиться.
– Почему не двадцать? – спросила Амма.
– Никогда не доверял этой троице, – улыбнулся Оркан. – Да. Ананаэлу, Энею и Коронзону. Впрочем, не получилось и семнадцати.
– Когда? – спросила Амма. – Когда ты их сделал?
– Какая разница? – нахмурился Оркан.
– Хотелось бы понять собственные ощущение, – пробормотала Амма. – Тебе кто-то помогал?
– Ты же прекрасно понимаешь, что один бы я это не потянул, – рассмеялся Оркан. – Тут умения недостаточно. Но те, кто помогали, пусть говорят с тобой сами. Все мы так или иначе пострадали в тот день. А тех, кому эти ножи были предназначены, нет уже семьсот лет. Но дело даже не в этом, повторить это невозможно. Понимаешь? Нет ни сил, ни материала, ни желания, если уж на то пошло.
– Где четырнадцатый нож? – спросила Амма.
– Не знаю, – стал серьезным Оркан. – Тот, кому я его доверил, не должен раскрывать мне место. Хотя я подозреваю, что… он давно уже утрачен. Может быть, утерян навсегда.
– Но зачем? – не поняла Амма. – Зачем было их делать? Кто надоумил тебя?
– Ананаэл, – ответил Оркан. – Когда он пошел с горящими глазами по уцелевшим селениям, когда начал заполнять глупыми или украденными мудростями свой бессмысленный Каменный завет, когда начал рушить прежние храмы и убивать священников прежних верований, а затем возводить новые храмы и постригать в монахи, я понял, что добром это не кончится. Что однажды его придется остановить. Ну и тех, кто будет ему служить. И тем более тех, кто занимается тем же самым на севере. И ты знаешь, это почти сработало.
– Но Ананаэл ходил почти тысячу лет назад, – задумалась Амма. – К сотому году были учтены уже все менгиры, за исключением тех, что в Хели и высоко в горах, и исчез только… Пепельная пустошь!
– Она самая, – расплылся в улыбке Оркан. – Да, мы чуть не погибли, взметнувшаяся пыль отравила изрядный кусок земли, смертные тени получили к нему доступ, но и я получил кое-что. Четырнадцать зерен удивительной чистоты, а остальное уже было делом умения. К трехсотому году я как раз и управился.
– Как ты сумел выбраться из Долины милости?
– Вот и не угадала, – рассмеялся Оркан. – До Пепельной пустоши я прекрасно выбирался из Долины милости. Мог даже бродяжничать как твой Бланс. А вот после того колдовства оказался привязан накрепко. Едва успел доползти до ее начала. Не сразу и понял, отчего меня трясет. Отчего кровь выступает из всех пор.
– Так ты… – поняла Амма.
– Да, провидица, – поклонился Амме Оркан. – Привязан
