— Если тебе от этого делается легче, Мигель, то можешь тешить себя иллюзиями. Я всего лишь хотел узнать, не сбились ли мы с дороги.
— Сейчас выясним, — Мигель вытащил из кармана помятую, затертую до дыр карту, прихваченную им со стола в комнате, где отдыхал Гарри Купер и его подручные.
Косясь одним глазом на Ретта, она развернул карту и принялся водить по ней грязным ногтем.
— Так, Ретт, могу тебя обрадовать. Мы скоро будем у цели. И даже могу сказать тебе больше — впереди река, а за ней, правда, я тебе не скажу справа или слева, а может быть впереди — цель нашего путешествия. Через реку перекинут подвесной мост и, преодолев его, мы станем с тобой сказочно богатыми.
— А ты, Мигель, разбираешься в картах?
— Это не сложно. Во всяком случае, не самое сложное из того, что я умею делать.
— Надеюсь, на этот раз ты меня не обманываешь.
Ущербная луна тускло освещала дорогу. Темнота подступала к путникам со всех сторон.
Где-то вдали звучали странные звуки, словно кто-то бил камнем о камень.
Ретт Батлер остановил коня и показал Мигелю знаком, чтобы тот молчал.
— Что это? — спросил он.
— Ретт, сразу видно, что тебе не часто приходилось ночевать в пустыне. Когда днем стоит такая жара, а вечером на раскаленные камни опускается прохлада, то некоторые из них раскалываются с таким вот звуком. Это совсем как люди, одни выдерживают пустынное солнце, а другие — умирают. И мне не хотелось бы, Ретт, чтобы кто-нибудь из нас принадлежал к той, ко второй категории. Лучше умереть от выстрела или от пьянства, чем от страшной жары.
— Скоро будет твоя река? — раздраженно спросил Ретт, — а то во мне уже не осталось ни капли влаги.
— Ты слишком спешишь, утоляя жажду, Ретт. Это плохая привычка. Воду нужно расходовать экономно. Я всегда, когда добираюсь до колодца, открываю свою флягу и выливаю из нее не меньше пинты оставшейся с предыдущего привала воды.
Ретт Батлер снова прислушался. Где-то недалеко за холмами, почти невидимыми в этой темени, раздавалось журчание воды.
— Вот мы и приехали, впереди — река. Чувствуешь, Ретт, как веет от нее свежестью.
Усталые лошади брели по пологому склону холма. Чем выше они поднимались, тем более явственным становился звук льющейся воды.
А когда всадники оказались на вершине холма, то их взору открылась блестящая серебряная лента реки. Она единственная существовала в темноте ночи, она казалась лишенной опоры, словно вода струилась в воздухе, обозначая собой плавные изгибы долины.
Ретт Батлер набрал полные легкие воздуха и с шумом выдохнул.
— Мигель, тебе не хочется сейчас помыть ноги?
— Я думаю о другом, — ответил мексиканец.
— Если не секрет, о чем же?
— Помнишь, я тебе говорил, что на карте обозначен мост, а где он теперь?
— Мигель, ведь ты же ведешь меня к кладбищу, а не я тебя. Это твои проблемы, тебе и решать.
— Но если моста нету, — продолжал Мигель, — то это означает одно из двух — или мы с тобой сбились с дороги, а это абсолютно исключено, или мост исчез.
— Мне больше нравится второй вариант, — сказал Ретт Батлер, поправляя шляпу, — поскольку сбиться с дороги было бы слишком глупо. Я бы перестал тебя уважать, Мигель.
— Что-то я и раньше не очень замечал твое уважение. Хотя… К черту, поскакали. Ведь если есть река, где-то должен существовать мост.
Мигель припустил своего коня галопом по склону холма к отливающей серебром во мраке реке.
Вскоре все выяснилось. Они не сбились с дороги. Подвесной мост кто-то уничтожил.
На долю Ретта Батлера и Мигеля Кастильо достались дощатая площадка, да два каната, упавшие в реку.
На другом берегу ярдах в ста виднелись бревенчатые арки портала и обрезанные концы каната.
— О, дьявол, — выругался Мигель Кастильо, — не иначе Гарри Купер.
— Да, он на верном пути, — сказал Ретт Батлер, — ведь ты же выболтал ему название кладбища, выболтал своему страшному врагу, а мне не хочешь сказать.
— Он потому и враг, что знает, — скривился в улыбке Мигель Кастильо.
— Ничего не поделаешь, придется переправляться на тот берег каким-нибудь другим способом.
— Мне эта затея не очень нравится, — заметил Ретт Батлер.
— А плавать ты умеешь? — осторожно поинтересовался Мигель Кастильо.
Ретт Батлер, выросший в портовом городе на берегу реки, конечно же отлично умел плавать.
Но преодолевать ночную реку вплавь ему совсем не хотелось. Уж слишком бурной и неспокойной она была.
Поэтому Ретт, пожав плечами, ответил:
— Нет, Мигель, плавать я не умею.
— Так что же мы с тобой будем делать? Вернее, что будешь делать ты? — осведомился Мигель Кастильо.
— Не знаю, — ответил Ретт Батлер, — не идти же пешком по дну.
— Но ведь ты как-то собираешься попасть на тот берег?
— Слушай, Мигель, наступит рассвет, и мы найдем выход. А сейчас давай сделаем передышку.
— Нет, Ретт, так нельзя. Ведь Гарри Купер, скорее всего, уже на той стороне. Это он перерезал канаты моста.
— Неужели ты думаешь, что он за ночь перероет все могилы на кладбище?
— Нет, я обязательно найду выход, придумаю, как переправить тебя на тот берег. Можно было бы попробовать на лошадях, но река настолько бурная, что я боюсь, они не выдержат седока.
— Делай, как знаешь, а я устраиваюсь спать.
Ретт Батлер бросил свой плащ на землю и улегся на еще не остывший от жаркого солнца песок.
— Я кое-что видел с вершины холма, — сказал Мигель, — и поверь мне, мы скоро будем на том берегу.
— Иди, постарайся провозиться подольше, — буркнул Ретт Батлер, закрывая глаза.
Он лежал, прикрытый полой плаща, сжимая в руке револьвер. Ухом Ретт припал к земле и слышал шаги удаляющегося Мигеля Кастильо.
Ретт спокойно уснул. Если бы кто-то вздумал подкрасться к нему, то он бы это сразу почуял.
Ретта трудно было провести, за время, проведенное им на Западе, он научился всяческим уловкам, которые практически не нужны в нормальной жизни.
Но здесь мир был устроен по-другому. Умение убивать считалось достоинством, а умение обмануть ближнего ценилось чуть ли не выше всего.
Не было ничего зазорного в том, что ты предавал, обманывал, пытаясь разбогатеть.
Запад ломал человека, еще не окрепшего душой.
Но Ретт Батлер уже давно не был юношей, несмотря на свой возраст.
Он прекрасно знал, что такое благородство, честь, достоинство.
И если ему иногда приходилось кривить душой, он отдавал себе отчет, что делает.
Глава 25
… Люди делятся на тех, кто должен копать и тех, у кого в руках револьвер…
Ретт Батлер проснулся внезапно. Вокруг все еще было темно, даже не брезжила тонкая полоска восхода на горизонте.
Над Реттом расстилалось бескрайнее небо, глубокое и черное.
Казалось, за ним существует яркий свет, будто кто-то проколол черноту во многих местах — и в дырочках светились звезды.
Ретт вспомнил, как забирался на чердак их дома в Чарльстоне и подолгу лежал на соломе, задрав голову кверху.
Солнечный свет, падавший на крышу,
