Но кроме двух ковбоев с желтыми повязками, рассчитывать было не на кого. Ко и они, конечно же, были безоружными. Зато от стойки бара уже подходил к карточному столу полковник Брандергас, а в другом конце зала стоял наготове Жак Монро.
Бандит спрятал руку под стол и всю свою злость решил выместить в словах.
— Ни одному сукиному сыну, который играет честно, — закричал Карлос, — не может так везти, Это я знаю точно. Ты шулер!
Оскорбление было веским. Но Кристиан Мортимер, наверное, половину своей недолгой жизни провел за карточным столом и поэтому выслушивал такое чуть ли не каждый день. Он понимал, что спорить бесполезно, что Карлос раздосадован, лишившись всех своих денег. Но он-то, Кристиан, знал, что играл абсолютно честно.
Поэтому он говорил абсолютно спокойно:
— Наверное, Карлос, сегодня просто не твой вечер. Удача отвернулась от тебя, а завтра, возможно, ты обыграешь меня, и я разорюсь в пух и прах. Так что если хочешь, приходи завтра вечером, и мы вновь сразимся.
Правда, тут Кристиан Мортимер не удержался, чтобы не добавить:
— И прихвати с собой побольше денег.
Карлос, вспылив, выскочил из-за стола, но тут же услышал за собой шаги полковника Брандергаса. Тот, все еще сжимая в руке стаканчик с плещущимся виски, вплотную подошел к бандиту. Полковнику Брандергасу даже ничего не нужно было говорить, Карлос прекрасно понимал по выражению лица начальника городской полиции, что церемониться с ним не будут, если он продолжит скандалить.
И поэтому он избрал другую тактику.
— Он обжуливает меня в карты! — Карлос указал грязным пальцем на улыбающегося Кристиана Мортимера.
Полковник Брандергас промолчал.
— Вы тут все заодно! — заорал Карлос, теряя самообладание. — Вы все жулики, вы обыгрываете честных людей!
— Это ты честный? — процедил сквозь зубы полковник Брандергас и накрутил на палец конец желтой повязки, обвивавшей шею мексиканца.
— А что тебе не нравится, шериф? — заскрипел зубами Карлос.
— Мне не нравится твоя повязка и мне не нравится, что ты скандалишь.
— Ах, значит, жульничать в карты можно, обыгрывать честных людей можно? — кричал Карлос. — Забирать оружие можно? Где это написано, шериф, в каком законе? Я не имею права носить оружие? Покажи мне этот закон.
— Ах ты пьянь! — крикнул полковник Брандергас, явно выходя из себя. — Я тебе сейчас покажу такой закон! — и он, схватив Карлоса за плечо, толкнул его к стойке.
А потом обратился к хозяину заведения.
— Отдай ему револьверы и карабин и пусть убирается к чертовой матери. Только если я увижу, что ты шляешься по улицам, сразу же окажешься за решеткой.
— А ты смелый, шериф, кричать на безоружного.
Карлос опасливо покосился на полковника Брандергаса и на всякий случай отошел еще на шаг от него, все равно продолжая хорохориться.
Ретт Баттлер вскочил со своего места и схватил Карлоса за рукав.
— Сейчас же убирайся отсюда, мразь!
Карлос даже не успел придумать, что ему сказать в ответ, как возле него появились два его приятеля с желтыми повязками на шее. Они ласково улыбались Ретту Баттлеру, но глаза их были полны ненавистью.
— Успокойтесь, — спокойно сказал один из ковбоев, — бывает, выпил человек лишнего, проиграл деньги, так что, за это его еще и в тюрьму сажать? Он и так несчастный, ему бы бесплатной выпивки надо.
Карлос попробовал что-то крикнуть, но один из приятелей тут же толкнул его в бок и прошипел:
— Ты вспомни, что тебе говорил перед отъездом Фрэд Баллоу.
Заслышав это имя, Карлос сразу же подобрался и уже не обращая внимания ни на полковника Брандергаса, ни на Ретта Баттлера, попросил у бармена:
— Я сейчас уеду, так что отдай мои стволы.
Ретт Баттлер поняв, что инцидент исчерпан, вернулся к Кристиану Мортимеру.
— Я бы на твоем месте, Кристиан, вел себя поосмотрительнее.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Я бы не выигрывал у него все.
— Да он сам не может остановиться, — и Кристиан ногтем мизинца вновь постучал по выпуклому боку серебряной чашки, требуя себе виски.
Сандра приподняла бутылку и посмотрела ее на просвет.
— Кристиан, тут уже мало осталось. Если будешь пить такими темпами, то не дотянешь до полуночи.
— Дотяну, дорогая.
Виски полилось в чашечку, и Кристиан вновь жадно припал губами к ее краям. Он пил не останавливаясь, пока чашечка не опустела. На его лице во время питья появилось странное выражение, будто бы он пьет не алкоголь, а лекарство, дающее ему силы.
Ретт Баттлер смотрел на все происходящее с явным неудовольствием. Он понимал, что их слаженная компания разваливается. Вот полковник Брандергас решил податься в полицию, наводить порядок, бороться с преступностью. Кристиан Мортимер медленно спивается, а Жак Монро вообще забыл, ради чего он приехал в Клостер-Таун, и его мысли, скорее всего, заняты сейчас Терезой и тем, как он обустроит свой новый дом.
Ретт Баттлер начинал чувствовать себя чужим среди этих людей, еще недавно так близких ему. Он понимал, что их всех сейчас еще что-то объединяет, но пройдет еще несколько дней и им уже не о чем будет говорить между собой. Если бы тут на сцене не было Розалины, он вообще бы покинул салун и, может быть, поддавшись минутному настроению, оставил город навсегда, правда, предварительно перед этим поговорив с актрисой.
А женщина на сцене, казалось, не замечает того, что происходит в салуне. Она пела самозабвенно, ее голос звучал чисто и нежно. И это абсолютно не вязалось с тем, что Розалина рассказывала о себе Ретту Баттлеру прежде.
«Да, она и в самом деле великолепная актриса, — подумал Ретт Баттлер, — и я даже не знаю, какую я ее люблю: ту, что на сцене или ту, что в жизни».
И тут Ретт Баттлер спохватился: он впервые признался себе в том, что любит Розалину. Он осмотрелся по сторонам, словно кто-то мог подслушать его мысли, и тут увидел окружного шерифа Клода Бергсона, который после неудавшегося праздника зашел в салун поглядеть, что же соблазнило местных жителей провести вечер здесь, а не у подножия холма.
Клод Бергсон внимательно смотрел на Ретта Баттлера, как бы пытаясь отгадать, о чем думает Ретт, глядя на Розалину. Конечно, догадаться было несложно, ведь глаза Ретта блестели, а на губах блуждала легкая улыбка. Правда, эта улыбка сразу же исчезла, лишь только взгляды мужчин встретились.
Бармен, наконец-то, решился вернуть оружие Карлосу, и тот прилаживал свой широкий пояс на обширных бедрах.
— А ствол? — требовательно напомнил Карлос бармену.
Тот вытащил из-под стойки бара карабин, но прежде чем отдать Карлосу, переглянулся с
