Жена, заметив это движение супруга, недовольно скривилась, выражение ее лица вновь стало напоминать красивую хищную птицу.
Ретт Батлер покинул дом Бакстеров и направился в таверну, где хозяин уже поджидал своего постояльца.
На стойке уже стояла пара высоких бутылей, оплетенных лозой. Хозяин что-то крошил на большое блюдо.
Увидев Батлера, он засмеялся.
— Ты жив еще, приятель? Ты не на том свете?
— Как видишь, — заметил Батлер, всовывая в рот сигару и прикуривая ее.
— А я-то уже думал, что мне придется завтра везти на бричке гроб, в котором будешь лежать ты.
— Что ж, можно представить и подобное, но мне, честно сказать, еще не хочется умирать. Я люблю выпить, вкусно поесть, да и долг я тебе должен отдать.
— А, забудь о долге, Батлер, я просто рад, что познакомился с тобой. Что там произошло?
— Где? — спросил Батлер.
— Ну как это где — на кладбище, говорят, там была большая стрельба.
— Интересно, кто это говорит? — произнес Батлер, глядя в глаза хозяина таверны.
— Да в общем-то никто не говорит, я сам слышал, стрельба была изрядная, палили почти четверть часа.
— Честно говоря, я не знаю, меня там не было, да и тебя там не было.
— Да, слава Богу, нас там с тобой не было. Так кто же там стрелял все-таки? — поинтересовался хозяин таверны у своего постояльца.
— Наверное, те солдаты, которых мы с тобой привезли от реки на кладбище.
— Что, солдаты стреляли друг в друга?
— Нет, они, наверное, отбивались вначале от Бакстеров, потом от Рохасов. Они оказались посредине между Бакстерами и Рохасами, помнишь?
— Да-да, я это помню, — хозяин расхохотался и наполнил две глиняные кружки вином. — Это самое лучшее, какое у меня есть?
— Самое? — сказал Батлер, поднял кружку и сделал большой глоток. — Действительно хорошее вино.
— Хорошее-хорошее, я хранил эти бутылки для очень важного события.
— И ты считаешь, это событие пришло?
— Кажется, да. И вдруг завтра нас с тобой не станет, и мы не сможем выпить это вино.
— Правильно говоришь, — заметил Батлер и допил свою кружку до конца.
А хозяин тут же услужливо наполнил ее вновь.
— Так все же, из-за чего они там подрались, эти Бакстеры и Рохасы? Что не поделили?
Батлер пожал плечами.
— Наверное, два трупа. Хотя можно было прекрасно разойтись — Бакстеры взяли бы один, а Рохасы второй. И все могли бы решить полюбовно без стрельбы и пальбы.
— Батлер, я знаю, что Рохасы захватили сына Бак-стеров.
— Действительно, я тоже об этом слышал.
— А зато Бакстеры захватили Морисоль и завтра утром будет обмен.
— Наверное, будет, если ты говоришь.
— Точно будет, — сказал хозяин таверны, делая большой глоток.
— Приятель, — хозяин таверны поднял свою кружку с вином, — а откуда ты такой взялся интересный в наших местах? Судя по всему, ты чистокровный янки, как ты оказался на границе с Мексикой?
— О, это длинная история, — задумчиво произнес Ретт Батлер, глубоко затягиваясь дымом сигары, потом он выпустил его и следил, как дым поднимается к потолку и там, растворяясь, исчезает.
— У нас ведь целая ночь, можешь рассказать.
— Честно говоря, мне не хочется вспоминать. Но если ты так хочешь, расскажу. Я действительно издалека, с другой стороны континента.
— Что, прямо-таки с другой стороны? — хозяин таверны с недоверием посмотрел на Ретта Батлера.
Но тот говорил серьезно, без всякой тени шутки, и хозяин участливо закивал головой.
— Ну и забросила же тебя судьба так далеко от дома! У тебя, наверное, родители есть.
Ретт Батлер напрягся и три горизонтальные морщины пролегли по его лбу.
— Да, есть у меня родители: мать, отец.
— Наверное, они очень переживают, не зная, что происходит с тобой?
— Наверное.
— Батлер, почему молодежи совершенно не сидится дома? Все им надо куда-то ехать, испытывать судьбу… Ведь у тебя, наверное, родители не бедные, судя по твоим манерам.
— Да, они у меня довольно богатые, они живут в Чарльстоне.
— А где это?
— Черт подери, это дьявольски далеко и мне пришлось пересечь весь континент, чтобы попасть в ваши края.
— А что ты ищешь? Зачем ты мечешься по земле? Почему не сидишь дома?
— Если бы я знал, — Ретт Батлер пожал плечами, — что ищу, тогда бы я рассказал тебе, но я и сам не знаю. Мне просто не сидится на одном месте.
— Как это не сидится? Вот я, если бы мне не мешали, развернул бы здесь такую торговлю! У меня было бы полно гостей, я всех бы угощал, развлекал, жизнь бы кипела, было бы весело и интересно, и мне никогда бы никуда не хотелось отсюда уехать.
— А что, если хочется? — Ретт Батлер взглянул на хозяина и отхлебнул из своей кружки.
— Да, к черту этот Сан-Мигель, хотя я здесь родился и вырос. Мне дьявольски все это надоело. Надоело слышать каждую ночь выстрелы, крики, грохот фургонов с оружием, бряцанье железа, визг, вой, пожары… Надоело. Тем более, что всех моих друзей, которые были более-менее порядочными людьми, убили.
— А почему ты жив? — вскинул глаза на хозяина таверны Батлер.
— Я? Черт его знает, просто, наверное, смерть как-то обходит меня стороной. Но чувствую, недолго мне осталось ходить на этом свете, ох, недолго.
— Ладно, не надо заводить эту заунывную песню, может, всем нам недолго осталось жить на этой земле.
— Ты-то, Батлер, совсем еще молод, к чему тебе все это? Чего ты хочешь добиться? Кому ты хочешь доказать?
— Никому и ничего, кроме одного человека.
— Кто же этот человек? — хозяин таверны посмотрел на Батлера с нескрываемым интересом.
А Батлер вновь затянулся сигарой и ткнул пальцем себя в грудь.
— Я этот человек. Понимаешь, я хочу доказать самому себе, что я настоящий, что я чего-то стою в этом мире.
— Самому себе? Зачем это доказывать? Ты же и так уверен, что ты хороший человек.
— Нет, если бы я не доказывал, то не был бы уверен. А так мне приходится рисковать, побеждать самого себя и доказывать, что я еще жив, что я не мерзавец.
— Откуда в тебе это? Для чего все это? Наверное, ты не самому себе пытаешься доказать, а кому-то еще, наверное, когда-то тебя очень сильно обидели?
— Да, ты прав, обидели и очень сильно.
— Кто же этот человек?
— Мне не хочется о нем говорить и вспоминать, если быть честным, не хочется…
— А ты расскажи, тебе сразу же станет легче, — хозяин таверны взял бутыль, оплетенную лозой и наполнил кружки.
— Нет, не надо, как-нибудь в другой раз. Может быть, мы встретимся,
