Однажды в жаркую летнюю ночь Мамушке приснился сон, от которого она проснулась напуганная. С широко открытыми глазами и бьющимся сердцем она проскользнула в спальню мисс Эллен, где царил полный беспорядок, и просидела на её пустой кровати, пока часы внизу не пробили три, а у парадного крыльца не остановился экипаж. Тишина. Кучер, хлопнув бичом, укатил прочь. В двери заскрежетал ключ, кто-то на цыпочках прошёл по винтовой лестнице. Девочка открыла дверь спальни и шмыгнула внутрь.
— Доброе утро, — промолвила Мамушка.
Луна отбрасывала бледный отсвет на дальнюю стену. Мисс Эллен, остановившись на свету, вытерла губы и сдёрнула воротничок.
— Я…
— Не лгите мне, юная миссас!
Эллен швырнула один тапок в угол, он отлетел, глухо стукнувшись об стену. Второй последовал за ним.
— Скажи-ка мне, Мамушка, как ты думаешь, мир приближается к концу? Антуанетта так не считает, а Филипп верит в это. Мы, люди, натворили столько бед, что мир, пожалуй, станет лучше без нас?
— Le Bon Dieu…
— Говори по-английски, Мамушка. Ты имеешь в виду Господа. Того, кто видит даже самого маленького воробушка.
— Бог видит, что мы делаем, а то, что не видит, замечает твоя мама.
— Прости. Давай не будем её вспоминать.
— Мисс Эллен…
— Мамушка, если ты посмеешь вмешаться, я…
— Что вы мне сделаете, мисс? Что будет хуже того, что я уже испытала?
— Ну, даже не знаю, Мамушка… Уже не знаю.
Мамушка с трудом поднялась на ноги. Колени её беспокоили.
— Осторожнее, юная миссас. Ты не так испорчена, какой хочешь казаться. Не нужно становиться такой.
Неемия не хотел ничего рассказывать Пьеру:
— А что сделает господин Пьер?
— Может поговорить с ней.
— И что изменится? — покачал головой Неемия. — Если бы она была цветной, — добавил он, откашлявшись, — можно было что-то сделать. Мы повесили бы ей на пояс колокольчики, чтобы ловить в тот момент, когда она хочет улизнуть, или заковали бы лодыжки в цепи, тогда бы она далеко не убежала.
— Или отправили бы её «отведать сахарку», — подхватила Мамушка.
— Но мы не можем. Эта девчонка прямым ходом направляется в объятия дьявола, но идёт своим путём и в своё время окажется там, и не в наших силах её удержать.
Они ничего не сказали Пьеру.
Когда к Эвлалии приходил Франклин, Пьер проводил с ними время в гостиной, где висел портрет Соланж. Затем вниз спускались Бенчли, и Пьер удалялся поспать. За ужином Пьер выпивал бутылку кларета, а Неемия помогал ему подняться в спальню. Когда заходили старые друзья, Пьер с радостью принимал их, но через полчаса приносил извинения и возвращался в свою комнату. В его рукопожатии не было прежней силы, и если этот любезный, рассеянный джентльмен и замечал какие-то перемены в своей младшей дочери, то никак их не комментировал.
Эллен не страдала от отсутствия видных кавалеров. Роберт Уилсон с мечтательными глазами был сыном капитана того самого парохода. Однажды утром, когда только начало светать, Мамушка застала его на парадном крыльце в ожидании мисс Эллен. И Джеральд O'Xapa настойчиво ухаживал за ней, принося цветы, конфеты и всяческие скромные подарки. Да, он был ирландцем, но весьма уважаемым ирландцем!
В отличие от Филиппа Робийяра. Он не вписывался в рамки приличия.
Не по своей вине у Филиппа не было ни няни, ни денег, чтобы получить хорошее воспитание. Ещё до того, как он вырос из коротких штанишек, мать перестала водить его в церковь Святого Иоанна. Остальные прихожане, которые с трудом выносили его выходки с воплями и брыканиями, были рады его уходу. К пятнадцати годам Филипп сменил пять учителей, включая и какого-то янки из Бостона.
На городском рынке с радостью злословили насчёт этого юного господина. Когда не было новых возмутительных случаев для обсуждения, вспоминали старые: как юный господин Филипп до смерти загнал прекрасную лошадь, как он оскорбил монахиню и как «этот бездельник отправил Чарльза в работный дом на порку за то, что Чарльз не вынул стельки из его сапог. Стельки — это просто кусочки кожи. Чарльз даже не клал их туда, как же он мог их вытащить?»
Как главная служанка в доме, Мамушка ожидала почтения и учтивого отношения.
— Какая прелестная черепашка! Я знаю, как господин Пьер любит свою черепашку, поэтому я и держала этого парня на расстоянии, Мамушка.
Мамушка никак не ожидала распущенных выходок от своих домашних, но однажды утром няня Антигона сообщила ей:
— Няня Руфь, вы воспитываете мисс Эллен. А она увлечена этим возмутительным мальчишкой Филиппом. Это же просто оскорбительно! Мисс Эллен опозорит вас!
— Разве несчастья семьи Робийяр касаются вас? — возразила Мамушка.
Но резкий ответ не смог скрыть истинного положения вещей.
В детстве мисс Эллен избегала Филиппа. А теперь не спешила давать ему отпор.
Няня Антигона положила ладонь на руку Мамушки:
— Вы и так сделали всё, что можно. Бог да благословит вас.
Мамушка стряхнула её руку, словно это была змея. Няня Антигона жалеет Руфь! Да как она смеет!
Мисс Эвлалия была ещё в папильотках, когда Мамушка ворвалась к ней в спальню.
— Я кое-что слышала о мисс Эллен, — проговорила она. — Люди такое болтают!
Эвлалия мечтательно улыбнулась:
— Филипп с моей сестрой влюбились друг в друга по уши. Так все говорят.
— Все?
— Это так романтично.
— Да вы все хотите того, чего у вас нет. А как только получите, и желание пропадает.
Даже слепой заметил бы приближение беды: резкая перемена настроения мисс Эллен, её равнодушие к любимым занятиям, её высокомерный, лукавый вид, — словно она владела тайной, которой согласна поделиться лишь с самыми умными или надёжными. Как и многие до неё, мисс Эллен полагала, что создала любовь. На ней, будто на афише, было написано: «Я влюблена».
Молодые люди думают, что любовь ясна, как восход солнца, проста, как нос на лице. Они так и жаждут раствориться в глазах возлюбленной.
Мамушка знала, что в любви нет ни ясности, ни лёгкости, и она может причинять неимоверную боль. Мисс Эллен было пятнадцать лет. Она созрела для влюблённости. И причиняла страдания всем своим поклонникам. Всем, кроме кузена Филиппа! Как-то ночью, когда духи не давали Мамушке спать, никак не желая прекращать болтовню, Мамушка пошла в спальню к мисс Эллен и разбудила её.
— Что у тебя с этим мальчишкой? Ты позоришь
