Там были тела, разорванные и кровоточащие после осколочного огня, и один из людей Шегешвара, раненый, но все еще на ногах. Он сплюнул и бросился на меня с ножом. Я увернулся, захватил вооруженную руку и скинул его с пирса. Короткий крик, потерявшийся в шторме.
Присесть и приготовиться – я поводил «Рапсодией» в плохой видимости, пока за мной ползли остальные. Дождь колотил, от вечнобетонной поверхности как будто поднимался миллион гейзеров. Я сморгнул капли с глаз.
На пирсе было чисто.
Мураками хлопнул по плечу.
– Эй, неплохо для пенсионера.
Я фыркнул.
– Кто же еще тебя научит, как надо. За мной, сюда. Мы прошли по пирсу под дождем, нашли вход, который я искал, и проскользнули по одному внутрь. Внезапное облегчение, освобождение от мощи шторма шокировало, почти как тишина. Мы стояли, обтекая на пластиковый пол короткого коридора со знакомыми тяжелыми металлическими дверями с иллюминаторами. Снаружи ревел гром. Я на всякий случай заглянул в стекло двери и увидел комнату, полную безликих металлических шкафчиков. Холодильник для хранения корма пантер и время от времени трупов врагов Шегешвара. В конце коридора узкая лестница спускалась к грубому станку для переоблачения и ветеринарной секции для пантер.
Я кивнул на лестницу.
– Там. Три этажа – и мы в подводном бункере.
В авангарде пошли пираты, шумные и воодушевленные. Учитывая их дозу мета и немалую обиду за то, что пришлось лезть по лестнице за мной, переубедить их было бы трудно. Мураками пожал плечами и даже не пытался. Они быстро загрохотали по лестнице и влетели прямиком в засаду.
Мы были на пролет выше, двигались с трезвой осторожностью, но даже я почувствовал, как выплеск бластеров опалил мои лицо и руки. Какофония истошных внезапных криков, когда пираты вспыхнули, словно факелы. Один сделал три шатких шага назад из ада, умоляюще подняв к нам охваченные пламенем руки. Его тающее лицо было меньше чем в метре от моего, когда он рухнул, шипя и дымясь, на холодные ступеньки.
Мураками швырнул вниз ультравиб-гранату, и она металлически зазвенела, прежде чем разразилась знакомым чирикающим криком. В замкнутом пространстве он был оглушающим. Мы одновременно прижали руки к ушам. Если кто-то внизу и кричал, их смерти оказались неслышными.
Мы подождали секунду после того, как граната затихла, затем Мураками пальнул вниз из плазмошрапнельной винтовки. Никакого ответа. Я прокрался мимо почерневших и остывающих трупов пиратов, давясь от вони. Вгляделся за отчаянно вывернутые руки того, кто принял основной удар, и увидел пустой коридор. Сливочно-желтые стены, пол и потолок, ярко освещенные полосками иллюминия над головой. Ближе к основанию лестницы все было окрашено широкими мазками крови и сгустков ткани.
– Чисто.
Мы пробрались через ошметки и осторожно двинулись по коридору, в сердце нижних этажей подводного бункера. Танаседа не знал точно, где держат пленных, – гайдуки вообще нервно и агрессивно отреагировали на появление якудза на Кошуте. Несмотря на шаткое положение раскаивающегося неудавшегося шантажиста, Танаседа все равно настаивал, чтобы его пустили, потому что надеялся узнать у меня под пыткой или вымогательством местонахождение стека Хираясу Юкио и тем самым хоть как-то компенсировать потерю репутации, по крайней мере, в глазах собственных коллег. Аюра Харлан-Цурёка из каких-то своих интриганских побуждений согласилась, так что в конце концов именно ее давление на Шегешвара и привело к дипломатическому сотрудничеству якудза и гайдуков. Танаседу формально поприветствовал сам Шегешвар, а затем сообщил в недвусмысленных выражениях, что тому лучше остановиться в Ньюпесте или Городе Духа, не приближаться к питомнику без особого приглашения и держать своих людей на коротком поводке. Экскурсии по владениям Танаседа точно не удостоился.
Но на самом деле в комплексе было только одно безопасное место для людей, которым хозяин пока не желает смерти. Я видел его пару раз в предыдущие наезды, однажды даже наблюдал, как туда сопровождают обреченного игромана, пока Шегешвар размышлял, как именно преподать на нем урок для остальных. Если хочешь запереть человека в питомнике – сажаешь его туда, откуда не выберется даже чудовище. Сажаешь в клетки для пантер.
Мы помедлили на перекрестке, где над нами зияла открытая вентиляционная система. По трубе слабо доносились звуки продолжающейся битвы. Я показал налево, шепча:
– Там. Клетки пантер на следующем повороте справа; они выходят в туннели, которые ведут прямиком в вольеры. Шегешвар переделал пару для людей. Где-то там они и будут.
– Ну хорошо.
Мы снова ускорились, повернули направо, и тут я услышал плавный, солидный гул двери в клетку, которая опускалась в пол. Шаги и возбужденные голоса. Шегешвар, и Аюра, и третий голос, который я вроде бы слышал раньше, но не мог узнать. Я задавил дикий выплеск радости, прижался к стене и махнул Яд и Мураками.
Аюра – сжатый гнев, когда я настроился:
…надеялся, что меня это впечатлит?
– Вот только не надо сейчас, – огрызнулся Шегешвар. – Это все узкоглазый як, которого именно ты уговаривала терпеть. Я же говорил…
– Почему-то, Шегешвар-сан, я сомневаюсь…
– И не смей меня так звать. Мы на Кошуте, а не на сраном севере. Имей уважение к чужой культуре. Антон, ты уверен, что атакующих передач нет?
И третий голос тут же подгрузился в памяти. Высокий командный голова с разноцветными волосами из Дравы. Цепной софт-пес Ковача 2.0.
– Ничего. Только…
Надо было этого ожидать.
Я хотел выждать еще пару секунд. Дать им выйти в широкое, ярко освещенное пространство коридора, затем захлопнуть капкан. Но вместо этого…
Яд пронеслась мимо меня, как сорвавшийся трос на траулере. Ее голос словно выбил эхо из стен всего комплекса.
– Антон, гребаный ты ублюдок!
Я оторвался от стены, развернулся, чтобы накрыть их всех «Рапсодией».
Слишком поздно.
Я увидел всех троих, замерших в шоке. Шегешвар встретился со мной взглядами и вздрогнул. Яд расставила ноги, навела осколочную пушку от бедра. Антон увидел и среагировал – по-деКомовски быстро. Он схватил Аюру Харлан-Цурёку за плечи и швырнул перед собой. Осколочная пушка кашлянула. Офицер безопасности Харланов закри…
…и развалилась от плеч до талии, когда ее разорвал мономолекулярный рой. Кровь и ткань взорвались в воздухе вокруг нас, заляпали меня, ослепили…
Пока я вытирал глаза, оба уже исчезли. Через клетку они свалили в туннель. Остатки Аюры лежали тремя кучками в лужах крови.
– Яд, ты какого хера вытворяешь? – заорал я.
Она вытерла лицо, размазывая кровь.
– Я же говорила, что достану его.
Я ухватился за спокойствие. Ткнул пальцем в месиво у наших ног.
– Ты ни хрена его не достала, Яд. Он свалил, – спокойствие меня подвело, катастрофически рухнуло перед бесцельной яростью. – Да что же ты за наглухо перекрытая дура. Он, сука, свалил.
– Тогда я его, сука, поймаю.
– Нет, нам на…
Но она уже снова была в движении, в открытой камере, на деКомовской рыси. Нырнула в туннель.
– Неплохо, Так, – сказал сардонически Мураками. – Авторитет и субординация. Мне нравится.
– Завали хлебало, Тод. Просто найди
