Юрий указал на правую усадьбу, куда спецназовцы и вошли. Обошли дом, прошли вдоль забора по саду и вышли к стене правого крыла старой школы. Жаров с Мансуровым и заложниками засел в крайнем кабинете второго этажа противоположного крыла. Возможности осуществлять не только круговое, но и фланговое или фланго-фронтальное наблюдение оборотни не имели. Для этого Жарову пришлось бы перемещать Мансура либо к центральному фасаду, либо в правое крыло, при этом оставаясь одному с заложниками. А Мансур, пользуясь случаем, мог и свалить. Да и старлею тяжеловато было бы в одиночку контролировать заложников, особенно детей, вполне способных на необдуманные, спонтанные поступки. Дети не взрослые. Рванется к двери или в окно один, и остальные тут же за ним. Тогда что? Стрелять? Но это крах. Проигрывать же Жаров не собирался. Значит, держит Мансура при себе. Понятно, что в вертолет, если таковой прибудет, бывший взводный своего подчиненного не возьмет, зачем ему балласт, с которым придется делиться? Но до посадки в «вертушку» будет держать при себе. И безоружного, нож или кинжал не в счет! Автомат Жаров придержит у себя. Сейчас он никому и ничему не верит, за исключением, пожалуй, того, что командование и власти под давлением местных жителей все же вынуждены будут дать ему возможность уйти. На что, впрочем, имеет веские основания.
Бекетов остановил группу. Присел, расстелив на земле схему здания.
– Первым делом надо проникнуть в школу. Это сделаем отсюда, через спортплощадку, по одному. Тут же на второй этаж ближнего крыла. А далее действуем в следующем порядке, ...
Бекетов довел до друзей родившийся у него еще во время разговора в палатке план предстоящих действий.
Выслушав его, Крабов протянул:
– Да, рисковое дело ты задумал, Юра. Но... другого варианта, похоже, нам не придумать. Что ж, попробуем, хотя... ты вполне можешь нарваться на очередь!
Бекетов, сворачивая карту, произнес:
– Пусть уж лучше в меня, если промахнусь. Времени на разборку со мной должно хватить Паше, чтобы завершить акцию. Как, Арбашев, успеешь завалить оборотней, пока Жаров будет расстреливать меня?
Старший лейтенант сказал:
– Ты не промахнешься, Бекет! А я прикрою! Все будет нормально, ребята!
Бекетов достал рацию, бросил в эфир:
– Первому, Затвор! Работу начал!
Взглянул на друзей.
– Ну, что, спецы, за дело?
Крабов передернул затвор ПМа и надел ранец с лебедкой:
– А чего тянуть? Поехали!
Бекетов приоткрыл калитку, осмотрел окна школы и прилегающую к ней территорию. Кивнул Арбашеву:
– Пошел, Паша!
Старший лейтенант рванулся к старому зданию, перепрыгивая через спортивные снаряды, словно преодолевая полосу препятствий. Бросок к стене Арбашева занял 15 секунд. Старлей прижался к стене школы, под одним из открытых, весьма кстати, окон первого этажа. Вскоре рядом с ним пристроился Крабов. Последним из группы совершил бросок к школе капитан Бекетов. Присоединившись к товарищам, Юрий произнес:
– Кажется, начало удалось.
Рядом тихо сказал Арбашев:
– Главное впереди. Посмотрим, как дальше фишка ляжет.
Крабов уверенно заявил:
– Ляжет как надо.
Бекетов отдал команду:
– Отставить разговоры. Паша, вперед.
Арбашев поднялся, открыл пошире окно, одним движением перебросил тело в помещение. Спустя секунд двадцать уже по двусторонней связи доложил:
– Бекет! Коридор первого этажа до фойе и лестницы чист.
В здание перебрался и Юрий с Кириллом.
Прикрывая друг друга, осторожно пошли по коридору. Дошли до фойе и лестницы, ведущей на второй этаж и площадку, имеющую выход на крышу.
Арбашев спросил Бекетова:
– Ты уверен, Юра, что у козла Жарова вне здания не осталось подельников? Если остались, то в момент выпасут вас на крыше!
Бекетов ответил:
– Крыша плоская, с парапетом сантиметров в сорок. Если раньше времени не высовываться, снизу нас с Крабом никто не увидит.
И приказал:
– Вперед, мужики!
