Юрий прошелся по комнате, открыл форточку, выпустил дым.
– А с чего Рамзану было вешать нам лапшу на уши? Чтобы заманить в кабак? Но мы и сами бы туда пришли. И в четверг, и в пятницу, и вчера, и сегодня. Все равно искали бы Илимова. Тем более, по словам Алоева, Али захватил его дочь.
Крабов поднял указательный палец правой руки вверх:
– Вот! Ты сам о дочери Алоева вспомнил. Ради нее и может Рамзан работать на Али!
– И что такого для мафиози может сделать Рамзан?
– Подготовить сегодня все условия, чтобы молодчики Илимова смогли спокойно нас сделать.
Бекетов отрицательно покачал головой:
– Нет, Кирилл, Рамзан в этой игре фигура пассивная. Он может вывести нас на Али в удобное для того время, но ни Алоев, ни сам Илимов не могут знать, как будем действовать мы. Им неизвестны наши возможности. Точнее, абреки знают, на что способен спецназ, но не в курсе того, что намерены мы предпринять в отдельно взятом конкретном случае. А если мы не вдвоем с тобой наведываемся в кабак? А, скажем, оставим в непосредственной близости еще с пяток крепких и вооруженных ребят?
Крабов предположил:
– Люди Али могут уже с утра пасти городок. И им будет известно, кто выехал из него в станицу.
Бекетов поморщился:
– Да что ты все усложняешь, Краб? Ни хрена Али не будет делать! Он считает себя хозяином станицы. Мы для него, впрочем, как и все остальные, черви. Только он человек! Тем более, брат в местной ментовке чин не последний. В нас он угрозу не видит. Ему запала твоя Рая, он и поступает так, как привык поступать. Раз какая женщина понравилась, то должна переспать с ним. Современный Берия, мать его! Он больше головкой думает, чем головой! И вряд ли ждет каких-то упреждающих действий против своей важной личности. Даже если мы и спросим с него за базар с Раей. Али просто пошлет нас на хер и все, отказавшись от своих слов. Кто еще, кроме самой Раисы, слышал их? Никто? Так какие могут быть предъявы? Это в случае мирных разборок. Возможно, Илимов их и допускает. Но никак не того, что мы впустую базарить с ним и не собираемся. Агрессии он не ждет. По крайней мере, не должен ждать. Так что нечего голову ломать. Действуем вечером, как и собирались работать. Ну а изменится обстановка по ходу акции, ничего страшного. Не привыкать к подобным кренделям. На месте и сориентируемся.
Крабов затушил окурок:
– Ладно. Убедил. С Арбашевым насчет тачки договоришься?
– А чего договариваться? Я ему до сих пор ключи не отдал, он не спрашивал. Так что «семерка» в нашем полном распоряжении.
– Ствол брать не будешь?
– Зачем? Не те условия, чтобы применять оружие, кроме того, нет никаких оснований взять его официально. А неофициально, да еще с применением?! Потом хлопот не оберешься.
Кирилл спросил:
– А если я скажу, что у меня есть два трофейных ствола?
Бекетов переспросил:
– Трофейных? Откуда они у тебя?
– Какая разница? Но есть два «ПМа», изъятые у боевиков.
– Хм! Трофеи – это другое дело. По ним, если работать с умом, владельца определить невозможно. Но тогда придется брать с собой перчатки!
– Отпечатки пальцев и обычным платком убрать можно. Лишь бы не забыть в запарке. Но это на крайний случай. Так возьмешь?
– Возьму.
– Хорошо. Стволы будут у меня. Встречаемся на прежнем месте?
Бекетов подтвердил:
– Да, как говорится, на прежнем месте, в тот же час.
– Добро.
Юрий проводил друга, вышел на улицу. Увидел приближающегося к общежитию Арбашева. Подумал, а не за машиной ли идет старший лейтенант? Ведь тачка его. Это может сорвать часть плана, но... ничего не поделаешь, хотя если открыться взводному, тот наверняка поедет с ними.
Арбашев тем временем подошел к Бекетову, протянул руку:
– Здравствуй, Юра! Как дела-делишки?
– Нормально. Ты за ключами от машины?
– Да. Надо в райцентр слетать, комбат просил.
Бекетов передал владельцу «семерки» ключи:
– Когда вернуться планируешь?
– А что?
– Да машина часов в девять нужна.
Арбашев ответил:
