– Ничего страшного, господин Наместник. Ваше ранение оправдывают столь наивные вопросы.
– Давай так. Сможешь восстановить мою защиту? Я так понимаю, у меня её нет.
– Процесс восстановления защиты активно проводится силами вашего организма. В течении ближайшего времени фатальные изменения будут устранены. Останется только подкорректировать причинно–следственные джагер-каналы.
– Тогда давай, что нужно, то и корректируй. И, желательно, побыстрей.
– Снизьте уровень вашей защиты до минимально допустимого, – попросила МЭРИ.
Я расслабился насколько смог, мысленно разглаживая не только мышцы, но и нервы.
– Благодарю, – донеслось откуда-то издалека, – запуск диагностического корректирующего комплекса два ноля семь.
Всё–таки, общение с МЭРИ перешло на новый уровень. Не нужно чего-то там объяснять и узнавать, доказывать. Может этот статус Витзея на неё так повлиял? В памяти всплыл перечень работ этого самого комплекс диагностики. Ну что сказать? Ничего лишнего. Ага, вот эта сноска мне особенно нравится – «для особых случаев с объектами высшей степени допуска». Эх! Расту!
На меня напала дрёма.
– МЭРИ, ты там поаккуратней, – пробормотал я, проваливаясь в сладкий сон.
– Не беспокойтесь, господин Наместник…
Мне снилось, что я иду по заснеженному полю, а снег лепит так, что не видно собственного носа. И я вот иду, увязая по колено в снегу. Посмотрел вниз, а ноги завязли в снегу, как в сметане, и эта субстанция мерзко так тянется за мной. А потом снег стал ещё сильней. Я чувствую жуткий холод, понимая, что именно называется «продрогнуть до мозга костей». А снег падает и падает, окружая меня непроходимой стеной. Я пытаюсь разогнать эту стену руками, но ладони проваливаются, не встречая сопротивления. И тут я слышу удары тарана извне, в эту самую снежную стену. Кто-то пытается пробиться ко мне? Хочу кричать, звать на помощь. Но не могу. Удары всё мощней и чаще. Теперь стучат со всех сторон. Спереди, с боков, а вот удар за спиной, сверху… При каждом ударе снежная стена содрогается, но не приближается ко мне ни на миллиметр. Протягиваю руки, и они погружается в снег, не встречая сопротивления. Как? Как можно бить во что-то рыхлое и податливое?
Вспышка света, и я очнулся в диагностическом кресле. Рядом стоит голограмма докторши, внимательно рассматривающая меня.
– Хорошо, что разбудила, – проговорил я, вздохнув и посмотрев вверх, на потолок, – ну как? Уже закончила?
– Ваши органы в полном порядке, – совершенно без эмоций ответила МЭРИ, – получить доступ к вашему мозгу не удалось. Были отработаны все доступные алгоритмы, проведено несколько миллионов вариаций. Вы, господин Наместник, весьма защищены. Вынуждена признать, что в моих хранилищах нет подходящего алгоритма воздействия на вашу высшую нервную деятельность.
– То есть ты меня вылечить не можешь? – на всякий случай спросил я.
– Вы не больны.
– Ага, не болен. Знаешь, как я головой долбанулся? Мама не горюй!
– Ваша мама может быть совершенно спокойна относительно вашего здоровья, – прокомментировала МЭРИ.
– Блин, – ещё раз вздохнул я, – ну что за непруха. Значит, все мои знания и умения канули в лету? Я не смогу ничего такого, что умел до … до ранения?
– Вынуждена признать, что в моих хранилищах нет подходящего алгоритма воздействия на вашу высшую нервную деятельность.
– Я это понял, – хмыкнул я, – так что теперь делать? Я беззащитен как младенец?
– Вынуждена признать, что в моих хранилищах нет подходящего алгоритма воздействия на вашу высшую нервную деятельность.
Голограмма пошла рябью. Как будто она сделана из воды, и по ней расходятся волны, как от брошенного камня. Ну вот, испортил ИскИна.
– Э-у! МЭРИ, ты тут?
– Вы видите голограмму целителя наиболее комфортную для вашего восприятия, – монотонно отозвалась женщина. Рябь прошла.
– Откуда ты знаешь, что такой вид для меня наиболее комфортен? – спросил я.
– Все необходимые данные могут быть легко считаны моими сканерами. Ваша защита мгновенно реагирует на любую попытку принудительного воздействия, – голограмма докторши опять превратилась в нечто аморфное, и проговорила как заклинание, – вынуждена признать, что в моих хранилищах нет подходящего алгоритма воздействия на вашу высшую нервную деятельность.
– Я понял. Успокойся. Что ты разнервничалась?
«Страшно подумать, что с ней будет если её разозлить», – Первый был как обычно ироничен. А вот мне было не до смеха. Если МЭРИ выйдет из строя, то я могу тут застрять. И надолго.
– Состояние повышенного пси–фона для голограммы не доступно. Вы же это имели ввиду? – изображение стабилизировалось.
– Ага, – я сел, свесив ноги, – получается напрямую в мозг ты тоже ничего передать не можешь?
– Ваши каналы, предназначенные для приёма–передачи информации, имеют достаточную ширину для передачи информации объема выше среднего
– Тогда почему при попытке передачи у меня ощущения, что гвоздь в голову вбивают?
– Возможно я выбрала слишком большую скорость обмена. Предлагаю попробовать на минимальной скорости и небольшим объемом. Я бы сняла показания сканеров для дальнейшего анализа.
– Ну давай, – согласился я.
– Какие сведения вас интересуют?
– Что-нибудь простое, но заведомо неизвестное мне, – предложил я, – чисто для проверки.
– Хорошо. Могу передать коллекцию видов материка Тарилан до мелатронного удара. По привычной вам классификации это 3D фотографии. Данная коллекция гарантированно не передавалась в общие джуг-каналы.
– Давай. Только понемногу, – я опять лёг, устроившись поудобней.
– Трансляция начата, – возвестила МЭРИ. Могла бы и не говорить. Было ощущение, что прислонил лоб к работающему тракторному движку. Горячо и трясет. Боль постепенно возрастала и потом все прекратилось.
– Трансляция прервана, – проговорила МЭРИ, – господин Наместник, вы приняли только технические данные архива. Необходимо продержать канал открытым в течении 18 циклов.
– Вообще-то я ничего не закрывал, – вздохнул я, понимая, что мой организм сопротивляется любому воздействию ИскИна. Мне резко расхотелось экспериментировать со своей многострадальной головой. Похоже, я подсознательно боюсь, что МЭРИ меня чем-то плохим нашпигует, вот и закрываюсь. Чисто на автомате. Может попробовать с ЗАКом?
– Всё, МЭРИ. Отставить. Как дела с поиском Ишвара? В Огненных горах, – перевел я разговор.
– Обнаружено 31 аномальная зона. Требуются более детальные исследования.
– И в чём проблема? Исследуй.
– Безусловно, господин Наместник. В настоящий момент выделены необходимы ресурсы для получения классификационной таблицы этих зон.
