– Завалить козла!
– Я тоже так думаю. Поэтому послезавтра, утром, навестишь юриста у него дома. Семья его сейчас во Франции.
– Не хило живет!
– Так что, – повысил голос Гофман, – дома он должен находиться один. Ну в крайнем случае с какой- нибудь проституткой. Скажешь, что пришел от меня, он сам откроет. Дальше – твоя работа. Свидетелей, если таковые будут, не оставлять!
– Сделаем, босс!
– И чтобы чисто все! Не шарь по хате. Чтобы без следов!
– Понял!
– Далее! Оттуда отправишься в кафе «Под ивой». Там либо тебя будет уже ждать капитан, либо ты его дождешься. Кафе на ремонте – стучи, тебя впустят. Встретишься с капитаном и отправишь его вслед за Огаревичем. Всех, кто окажется в кафе, туда же. Трупы – в подвал. Вернешься сюда. Здесь получишь свой червонец. Вопросы?
– Пожалуй, один, босс.
– Спрашивай!
– Чем так провинился капитан?
– Он чужак, я ему не верю!
– Честно говоря, я тоже.
– Ну, вот и отлично. Иди!
Оказавшись у себя в комнате, Сергей вызвал Костычева.
– Слушаю!
– Мне приказано убить Мурата-Кули и Хана!
И Роенко передал полковнику суть недавнего разговора с Гофманом. Костычев думал недолго:
– Выполняй указания своего «босса». Всю твою акцию по устранению членов банды мы прикроем. Чтобы тебя потом не убрали.
– Вы даете санкцию на убийство?
– На ликвидацию! Что еще?
– Все!
– До связи!
Отключив телефон, Костычев задумался. Почему Гофман решил избавиться от Мурата-Кули? В наказание за упущенный героин Бокаева? Тогда при чем здесь Хан? Почувствовал, что его приближенные сами нацелились на архив? Или Гофман решил начать свою игру, к которой так долго готовился, накапливая компромат? Забрать архив, скрыться из города и приступить к действиям? А свидетели его прежней деятельности ему не нужны. Но тогда надо убрать еще и Огаревича, который, как личный адвокат, должен быть в курсе многих дел Эдуарда Генриховича. Если это произойдет, тактика Гофмана прояснится. Уже сейчас ясно, что, стравливая Роенко и Хана, он выбирает лучшего из лучших, которого и возьмет с собой. Все же одному ему с транспортировкой архива не справиться. А это означает, что надо готовиться и полковнику Костычеву.
Николай Пименов навестил Гурама, как и обещал, в этот же день. Проведя гостя в палату, главврач оставил их наедине.
– Ну, здравствуй, Гурам! Рассказывай, что у тебя за проблемы?
– Ты про дочь мою слышал?
– Нет, а что-то случилось?
– Случилось!
Гурам поведал историю с похищением Тамары. Пименов, выслушав ее, с силой ударил кулаком по дужке кровати:
– Ну, суки! Что, гады, делают. Твари! Чем я могу помочь тебе, Гурам?
– Мне нужна группа молодых людей. Им предстоит разыграть спектакль возле одного хутора.
– Спектакль, говоришь? Не зря ты мне позвонил. Знаешь, что у меня сыновья-близнецы – студенты.
– Каюсь, Коля. Но у меня нет другого выхода!
– Понимаю. Но там, как ты говоришь, охрана. Они против ребят ничего не предпримут?
– Не волнуйся. Твои ребята будут только отвлекать охрану, а остальное сделают мои люди. Они и подстрахуют.
– Выкладывай план!
Выслушав Гурама, Николай согласился.
– Да! Придумано неплохо. И твой человек не светится, и пленники, если они там, будут освобождены. Только тебе, Гурам, надо обеспечить наблюдение за Гофманом. Если в доме старухи Тамары не окажется, он может что-то предпринять.
– Вижу, старый «медвежатник», ты сам завелся!
