Отъезд его должен был состояться рано поутру, когда члены семейства еще не проснутся, а посему церемония прощанья имела место, когда дамы отправлялись почивать, и г-жа Беннет с великой любезностью и сердечностью известила г-на Коллинза, как счастливы они будут вновь увидеть его в Лонгборне, когда бы его занятья ни дозволили ему нанести визит вновь.
— Дражайшая моя сударыня, — ответствовал он, — сие приглашенье особо услаждает меня, ибо я надеялся его получить, и можете не сомневаться, что я воспользуюсь оным при первой же возможности.
Все были поражены, а г-н Беннет, никоим образом не желавший скорого возвращенья гостя, поспешно молвил:
— Но разве, милостивый мой государь, не рискуете вы заслужить неодобренье леди Кэтрин? Вам лучше пренебречь родственниками, нежели подвергнуться угрозе обидеть вашу покровительницу.
— Дражайший сударь мой, — отвечал г-н Коллинз, — я в особенности признателен вам за сие дружеское замечанье и, уверяю вас, не предприму столь существенного шага без согласия ее светлости.
— Никакая предосторожность не будет здесь излишней. Рискуйте чем угодно, за исключеньем неудовольствия ее светлости, и если вы обнаружите, что ваш повторный приезд к нам может таковое вызвать, что весьма вероятно, оставайтесь с миром дома и удовлетворитесь тем, что мы не в обиде.
— Поверьте, дражайший мой сударь, моя признательность за столь нежное вниманье горяча, и, не сомневайтесь, вскоре вы получите от меня письмо с благодарностями за сие, а равно за все прочие знаки расположенья, кои были мне явлены в Хартфордшире. Что же до неотразимых моих племянниц, хотя отсутствие мое может оказаться недостаточно долгим, чтобы сие было потребно, я все же беру на себя смелость пожелать им здоровья и счастья, не исключая и моей племянницы Элизабет.
Ответив положенными любезностями, дамы отбыли, равно изумленные тем, что он замышляет скорое возвращенье. Г-жа Беннет предпочла бы полагать, что он намеревается уделить вниманье одной из ее младших дочерей; вполне возможно убедить Мэри принять его руку и сердце. Мэри ценила его способности гораздо выше, нежели прочие, в сужденьях его присутствовала вескость, коя не раз ее поражала, и хотя он отнюдь не был равен ей умом, она полагала, что, ее примером будучи поощрен к чтенью и самосовершенствованью, он может стать весьма приятным собеседником. Однако наутро все надежды подобного сорта пошли прахом. Вскоре после завтрака явилась юная г-жа Лукас и наедине поведала Элизабет о событьях предыдущего дня.
Подозренье, что г-н Коллинз вообразил себя влюбленным в ее подругу, уже как-то раз посещало Элизабет в последние день-другой, но чтобы Шарлотта поощряла его, представлялось Элизабет почти столь же невероятным, сколь невероятно было бы ее собственное поощренье; изумленье ее посему оказалось до того велико, что поначалу вырвалось за рамки приличий, и Элизабет не сдержала восклицанья:
— Помолвлена с господином Коллинзом! Шарлотта, милая, сие невозможно!
Невозмутимость, кою Шарлотта Лукас на себя напустила, излагая свою историю, пред лицом столь откровенного упрека на миг уступила место растерянности, однако, поскольку Шарлотта подобного ожидала, она вскоре пришла в себя и отвечала спокойно:
— Отчего ты так удивлена, дорогая моя Элайза? Ты считаешь, если господин Коллинз не добился успехов с тобою, он не в силах завоевать доброе мненье любой женщины?
Но Элизабет уже опомнилась и, сделав над собою немалое усилье, смогла с пристойной твердостью заверить подругу, что будущность ее брака ей весьма приятна и она желает Шарлотте всяческого счастья.
— Я понимаю, — отвечала Шарлотта. — Ты, вероятно, удивлена, очень сильно удивлена — господин Коллинз столь недавно хотел жениться на тебе. Но если ты поразмыслишь, надеюсь, ты будешь довольна моим поступком. Я, изволишь ли видеть, не романтична. Никогда романтичной не была. Я взыскую лишь уютного дома и, учитывая нрав господина Коллинза, его связи и положенье, я убеждена, что шансы мои зажить с ним счастливо не меньше, нежели те, коими могут похвастаться прочие люди, вступающие в брак.
Элизабет тихонько отвечала:
— Несомненно, — и после неловкой паузы подруги вернулись к остальным. Шарлотта вскоре отбыла, и Элизабет осталась размышлять о том, что услышала. Лишь после долгих рассуждений смогла она примириться с мыслью о столь неподобающем браке. Странность, каковую являли два предложенья г-на Коллинза за три дня, была ничто в сравненьи с дарованной ему благосклонностью. Элизабет всегда знала, что представленья Шарлотты о супружестве не вполне совпадают с ее собственными, но вообразить не могла, что, едва дойдет до дела, та пожертвует прекрасными чувствами во имя земных благ. Шарлотта, жена г-на Коллинза, — сколь уничижительна сия картина! И к острой боли — ибо подруга ее опозорила себя и упала в глазах Элизабет — прибавилось огорчительная уверенность в том, что с избранным жребием подруга сия не обретет ни капли счастья.
Глава 23
Элизабет сидела с матерью и сестрами, раздумывая о том, что услышала, и колеблясь, имеет ли право об этом заговорить, и тут явился сэр Уильям собственной персоной, посланный дочерью, дабы объявить семейству о ее помолвке. Рассыпаясь в любезностях и обильно поздравляя себя с перспективою породненья меж домами, визитер изложил свою историю аудитории не просто удивленной, но скептической, ибо г-жа Беннет скорее с настойчивостью, нежели вежливостью возразила, что он, вероятно, напутал, а Лидия, всегда несдержанная и зачастую неучтивая, громко возопила:
— Святый боже! Сэр
