Она отвечала ему предсказуемо и после краткой паузы прибавила:
— Моя старшая сестра уже три месяца гостит в городе. Вы ее там ненароком не встречали?
Она отлично знала, что он, разумеется, ее не встречал, однако желала поглядеть, не выдаст ли он, что знает о произошедшем меж Бингли и Джейн, и ей показалось, будто он несколько смешался, ответствуя, что не имел счастья видеться с юной г-жою Беннет. Предмет сей более не обсуждался, и вскоре джентльмены удалились.
Глава 8
Манерами полковника Фицуильяма в пасторском доме немало восхищались, и дамы полагали, что его присутствие немало украсит посещенья Розингса. Впрочем, лишь спустя несколько дней получили они приглашенье туда, ибо теперь, когда в Розингс-парке были гости, в обитателях пасторского дома никто не нуждался, и последние удостоились чести лишь в пасхальное воскресенье, почти неделю спустя после прибытья джентльменов, да и то при выходе из церкви были попрошены явиться под вечер. В миновавшую неделю они весьма редко видели леди Кэтрин или же ее дочь. Полковник Фицуильям за это время не раз навещал пасторский дом, однако г-на Дарси они лицезрели только в церкви.
Приглашенье, разумеется, было принято, и в должный час они присоединились к собранью в гостиной леди Кэтрин. Ее светлость приняла их любезно, однако было очевидно, что общество их отнюдь не столь желанно, сколь виделось ей, когда она более никого не могла залучить; племянники почти совершенно завладели ее вниманьем, и она беседовала с ними, в особенности с Дарси, гораздо больше, нежели со всеми прочими.
Полковник Фицуильям, похоже, был рад видеть их: все что угодно являло ему в Розингсе приятную перемену, а миловидная подруга г-жи Коллинз к тому же породила в нем немалую симпатию. Ныне он сел подле нее и приятно беседовал о Кенте и Хартфордшире, о путешествиях и домоседстве, о новых книгах и музыке — прежде Элизабет не развлекалась в сих стенах и вполовину столь замечательно; и беседовали они так воодушевленно и легко, что привлекли вниманье самой леди Кэтрин, а равно и г-на Дарси. Его любопытствующий взор уже устремлялся на них то и дело, а ее светлость вскорости разделила его чувства и признала сие напрямик, не усомнившись окликнуть:
— О чем это вы, Фицуильям? О чем вы говорите? Что вы такое рассказываете госпоже Беннет? Давайте-ка послушаем.
— Мы говорим о музыке, сударыня, — промолвил он, когда избегать ответа долее стало невозможно.
— О музыке! Тогда, прошу вас, говорите громче. Из всех предметов сей — моя особая услада. Если вы беседуете о музыке, я обязана поучаствовать. Я уверена, в Англии немного найдется людей, кои наслаждаются музыкою неподдельнее меня или же обладают более острым природным вкусом. Если б я училась, я бы достигла великого мастерства. Равно и Энн, если б здоровье позволило ей заниматься. Я убеждена, что она бы музицировала восхитительно. Как идут дела у Джорджианы, Дарси?
Г-н Дарси с нежными похвалами отозвался о мастерстве сестры.
— Я весьма рада слышать столь добрый отзыв, — сказала леди Кэтрин, — и прошу вас, передайте ей от меня, что ей не придется ожидать блестящих успехов, если она не станет усердно заниматься.
— Уверяю вас, сударыня, — отвечал он, — в подобном совете нет нужды. Она занимается постоянно.
— Оно и к лучшему. Тут нельзя перестараться, и когда я буду ей писать, я велю ей ни в коем случае не бросать занятий. Я часто говорю юным дамам, что без постоянных занятий им не добиться никакой искусности в музыке. Я несколько раз говорила госпоже Беннет, что она никоим образом не будет играть поистине хорошо, если не станет заниматься больше, и хотя у госпожи Коллинз фортепьяно нет, госпожа Беннет вполне может, о чем я говорила не раз, всякий день приходить в Розингс и играть на фортепьяно в комнате госпожи Дженкинсон. В том крыле, как вы понимаете, она никому не помешает.
Г-н Дарси, очевидно, слегка устыдился грубости тетушки и не отвечал.
Когда допили кофе, полковник Фицуильям напомнил Элизабет, что та обещала ему сыграть, и она тотчас села за фортепьяно. Он подтащил ближе стул. Леди Кэтрин прослушала половину песни, а затем вновь заговорила с другим племянником, пока тот не отошел прочь и, по обыкновенью неспешно, не направился к инструменту, расположившись так, чтобы ясно видеть миловидную исполнительницу.
Элизабет сие заметила, в первой же паузе обернулась к нему с лукавой улыбкою и сказала:
— Вы намерены устрашить меня, господин Дарси, столь торжественно явившись меня послушать? Но я не встревожусь, хоть сестра ваша и играет столь блестяще. Есть во мне упрямство, что не позволяет страшиться по чужому веленью. При всякой попытке меня запугать храбрость моя восстает.
— Я не стану утверждать, будто вы ошибаетесь, — отвечал он, — ибо вы не можете всерьез подозревать, будто я замышлял встревожить вас, и я имею удовольствие знать вас достаточно давно, чтобы понимать: порою вы с величайшим удовольствием провозглашаете мненья, кои, по сути дела, вам не принадлежат.
Элизабет от души рассмеялась над подобным своим портретом и сказала полковнику Фицуильяму:
— Ваш кузен сообщит вам крайне приятное понятье обо мне и научит вас не верить ни единому моему слову. Мне на редкость не повезло встретить того, кто столь умело разоблачает истинную мою натуру, в краях, где я надеялась сойти за человека с приличной репутацией. В самом деле, господин Дарси, весьма невеликодушно поминать все, что известно вам по Хартфордширу, о моих недостатках, — и, позвольте заметить, весьма неблагоразумно, ибо сие понуждает меня отомстить, и могут выплыть обстоятельства, кои шокируют вашего родственника.
— Я вас не боюсь, — с улыбкою отвечал он.
— О, расскажите же, в чем вы его обвиняете, — вскричал полковник Фицуильям. — Мне любопытно знать, как он ведет себя с посторонними.
— Стало быть, вы сие услышите — но готовьтесь к чудовищному. В самый первый раз, когда я увидела его в Хартфордшире — а надо вам сказать, сие случилось на балу, — и на этом балу как, по-вашему, он поступил? Он протанцовал всего четыре танца! Мне жаль причинять вам боль, однако же сие истинная правда. Он протанцовал всего четыре танца, хотя кавалеров не хватало, и мне достоверно известно, что не одна и не две дамы сидели, не имея партнеров. Господин Дарси, вы не можете сего отрицать.
— В то время я не имел чести быть знакомым ни с одной дамою, за исключеньем тех, коих сопровождал.
— Это правда; и в бальной зале познакомиться невозможно.
