— Какое отношение они к нему имеют? Он ведь с честью отбыл срок службы, не так ли?
— Может, он покинул службу раньше.
Хозяин замер и уставился на нее.
— Не дождавшись увольнения, — продолжала она. — Только потому, что был изувечен и не годен более к службе.
— В таком случае он дезертир?..
В повисшей тишине они молча смотрели друг на друга.
— Вы могли бы написать, — вновь заговорила экономка, — написать полковнику Форстеру…
— С какой целью?
— Просто узнать… Действительно ли его… забрали…
Мистер Беннет взял со стола лист бумаги, поправил пенсне:
— Вы предлагаете мне написать этому джентльмену и спросить, не содержится ли у них под стражей мой незаконнорожденный сын?
— Ваш лакей.
— Даже в этом случае что подумают обо мне люди? Что станут говорить? Мистер Смит волен принимать решения и совершать ошибки. В конце концов, он взрослый человек. Кто я такой, чтобы вмешиваться?
Да, это сейчас он взрослый человек, думала миссис Хилл. Но не всегда же он таким был. Впрочем, к чему теперь ворошить старое? Так что она лишь присела в реверансе и удалилась из библиотеки.
Мистер Беннет окликнул:
— Прикройте дверь, миссис Хилл…
Но она, не останавливаясь, пересекла вестибюль, вышла через парадный вход, оставив и эти двери распахнутыми, спустилась по лестнице; хрустя щебнем, почти бегом выскочила из ворот и направилась по дороге к деревне Лонгборн. Только здесь она начала приходить в себя, а опомнившись, спохватилась, что ее могут застать неприбранной, увидеть, как она прохаживается без шали и чепца и без определенной цели. Она поспешно поднялась по ступенькам перелаза и оказалась под защитой живой изгороди. Здесь рос сочный щавель, колокольчики, а в луговой траве прямо у нее под ногами колыхались первоцветы. Невдалеке паслась молодая корова, опустив голову и искоса поглядывая в ее сторону. Корова моргала длинными ресницами и облизывала нос длинным шершавым языком.
Где бы ты ни был, подумала миссис Хилл, Бог следит за тобой. Глядит на тебя отчужденно и равнодушно.
Глава 6
…Каждое письмо ожидалось подолгу и оказывалось весьма кратким
Миссис Беннет доставили пакет, надписанный торопливым и небрежным почерком Лидии. Внутри оказалось толстое, запечатанное большой сургучной печатью письмо для Китти и тонкое, кое-как заклеенное письмо для миссис Беннет — как всегда. Также внутри обнаружился отдельный, аккуратно сложенный конвертик, судя по всему, с одним листочком, не больше. Он проделал далекий путь из Лондона и оказался в руке у Сары, которая разглядывала его с горьким разочарованием. Письмо оказалось от миссис Гардинер и было адресовано Элизабет.
Сара и сама не знала, чего она ждала и на что надеялась, но определенно надеялась на что-то, иначе на душе у нее при виде письма, адресованного не ей, не стало бы так тускло и пусто. Она не верила, что Джеймс может ее оставить, сбежать, не сказав ни слова, не пообещав вернуться, а если до сих пор и не было от него никакой весточки, так это могло означать только одно — у него нет никакой возможности дать о себе знать. При одной мысли об этом ее пробирал озноб, хотя светило яркое солнце и день был теплый, даже жаркий, так что ее старенькое желто-зеленое платье из поплина совсем промокло от пота. Сара холодела, стоило ей представить, что с Джеймсом случилось что-то ужасное, он страдает, он совсем один, а она не приходит на помощь.
Сара поплелась к дому через луг. С высокой травы, задетой ее подолом, взлетали облачка пыльцы. Барышни гуляли в лонгборнском саду — дышали свежим воздухом. Необходимо было обновить летние наряды, светлые кружевные и муслиновые платья, а также недавно приобретенные летние капоры. Юные дамы выглядели легкими и изящными, словно бабочки. Что же до Сары, устало тащившейся по дороге, она чувствовала такую тяжесть, будто ее приковали к камню и заставили везде таскать его за собой, дюйм за дюймом, ярд за ярдом.
— Когда в следующий раз соберетесь писать мисс Лидии, мисс, — попросила она Элизабет, — не спросите ли у нее, если вас не затруднит, не слышно ли чего в Брайтоне про мистера Смита?
Элизабет как раз просматривала почту и просияла от радости при виде письма от любимой тетушки. В данную минуту она была целиком поглощена тем, что вскрывала печать на конверте.
— Мистера Смита? — переспросила она рассеянно.
— Я тут подумала, вдруг он тоже поехал в Брайтон, или его туда увезли силой. Я подумала, может, мисс Лидия слышала про него или даже видела его там.
Элизабет нахмурилась, тряхнула головой:
— Прости, не понимаю. Кого?
— Мистера Смита. Вы же его помните?
Элизабет подняла брови. Сара подошла ближе, протянула было к ней руку — совсем забылась, но, опамятовавшись, отдернула и сцепила пальцы:
— Простите, мисс. Простите меня, но ведь он жил здесь совсем недавно и так нам помогал. Прекрасный молодой человек, вот и ваш батюшка так говорит… И все тоже… Прекрасный, достойный молодой человек.
Лицо Элизабет прояснилось.
— Ах, Смит! Так ты о лакее!
— Да.
— Ты назвала его мистером Смитом, вот я и не поняла. Я решила, что ты спрашиваешь о ком-то из моих знакомых. Полагала, что ты ведешь речь о джентльмене.
— Извините, я неловко выразилась.
— Да. Он покинул нас весьма неожиданно. Вероятно, где-то ему предложили более высокое жалованье. А у тебя есть причины полагать, что он может оказаться в Брайтоне?
Брайтон — это было хотя бы что-то: слово, место, зацепка.
— Возможно.
— Ну хорошо, в следующем письме Лидии я упомяну, что ты спрашивала о нем. И сообщу тебе, если она что-то узнает. Боюсь, впрочем, что она настолько увлечена офицерами, что едва ли обратит внимание на лакея.
Глава 7
«Прощайте, разочарование и сплин! Что значат люди по сравнению с холмами и скалами? Сколько впереди упоительных часов!»
В Иванов день миссис Хилл отправилась в Меритон, чтобы расплатиться по счетам и выбрать в мясной лавке что-нибудь на ужин. Выглядела она весьма празднично: на голове красовался аккуратный чепец, банты были завязаны и расправлены со свойственной ей обстоятельностью, а старенькая косынка льняного кружева тщательно заколота под подбородками, с тем чтобы не показать лишний квадратный дюйм кожи солнцу или нескромным взорам. Солидной поступью она двигалась по дорожке — статная, основательная, под общим для всей прислуги недорогим зонтиком. Весьма респектабельная и уверенная особа — это знали все на кухне, а при случае могли подтвердить и хозяева. А весь мир узнавал об этом в дни ежеквартальных расчетов, когда экономка Беннетов важно вступала в Меритон,
