– Что? – спросила меня она.
– Ничего, – ушел от ответа я.
Над нашими головами, кружась, закаркала стая воронов. Они явно осуждали нас за промедление.
– Пора выдвигаться, – сказал Хафборн Гундерсон. – А то эти вороны считают, что мы отлыниваем от боя.
Мэллори выхватила из ножен ножи и повернулась к Алекс:
– Ну вот, теперь, милочка, поглядим, на что ты годишься.
Глава VII. А ваши друзья страдали когда-нибудь от линдвормов?
Мы вошли в бой как одна счастливая и дружная семья.
Ну, может, за исключением такой мелочи, что Ти Джей, уже на бегу схватив меня за руку, прошептал:
– Ты все же приглядывай за ней, ладно? Как-то не хочется получить удар сзади.
Я кивнул, занимая позицию в арьергарде нашего строя, рядом с Алекс.
Мы продвигались к центру внутреннего двора, пригибаясь, лавируя и перепрыгивая через множество трупов, которые вновь оживут еще до того, как настанет время вечерней трапезы. Я мог бы сделать множество смешных снимков, но здесь такие прикольчики осуждаются. В общем-то, это можно понять. Сами представьте: вас щелкнули на мобильник, когда вы померли в какой-нибудь самой дурацкой позе. Снимок, ясное дело, становится в Инстаграме бешено популярным, и в ваш адрес потом несколько столетий подряд отпускают шуточки.
Хафборн и Мэллори прорубали нам путь сквозь полчища берсерков. Ти Джей выстрелил в голову Чарли Фланнагану. Тот жутко всегда веселится, когда с ним такое проделывают. Только не спрашивайте меня, почему ему это так нравится. Я не знаю.
Мы увернулись от огненного дождя раскаленных смоляных шаров, которые выплюнули катапульты с балконов. Вступили в кратенький бой на мечах с Большим Лу. Классный вообще-то парень. Живет на четыреста первом этаже. Вот только хочет всегда помирать в боях не иначе как чтобы ему отрубили голову. А попробуйте-ка, когда он такой высоты. Ростом почти семь футов. Поэтому он всегда выискивает на поле Хафборна Гундерсона. Тот ведь и сам немаленький, и с задачей быстро справляется.
Мы умудрились дойти не замеченными драконами до самой опушки леса. Хафборн, Мэллори и Ти Джей, рассредоточившись и укрываясь за стволами деревьев, двинулись к чаще. Мы с Алекс тоже начали пробираться через густой кустарник. Казенный меч мне оттягивал руку. Балансировка у него была совсем не как у Джека, да и все остальное оставляло желать лучшего, за исключением лишь одного достоинства: он молчал. С таким оружием мне, естественно, приходилось соблюдать предельную осторожность, а вот Алекс спокойно себе шла вперед вообще с пустыми руками, и, похоже, ее ничуть не тревожило, что она, единственная из нас, представляет собой яркую зелено-розовую мишень.
Какое-то время спустя наша игра в молчанку меня достала, и я сказал:
– Мы с тобой раньше виделись. Ты в молодежном убежище на Уинтер-стрит не бывала?
Она фыркнула:
– Ненавижу это место.
– Вполне разделяю. Целых два года провел на улице.
Изогнув бровь над левым янтарным глазом, она холодно глянула на меня.
– Считаешь, что это нас как-то сближает?
Вид ее говорил куда больше произнесенных слов. Отвали, читал я на ее лице, можешь кого и что хочешь там ненавидеть, только не лезь ко мне.
Другой бы на моем месте, может быть, и заткнулся. Но я за два года бездомной жизни привык не особенно обращать внимание на такую агрессию. Многие из моих товарищей по несчастью старались отделаться от меня при первой же встрече. Они приучились никому не доверять и были по-своему правы. Но меня это лишь сильней раззадоривало. Естественно, я каждый раз рисковал. Зато мне потом удавалось узнать потрясающие истории этих бродяг-одиночек, именно у них же я почерпнул множество навыков выживания. Так с какого же перепуга сейчас дать сняться с крючка этой ярко одетой, разноглазой и крушащей все, что ей попадается на глаза, Алекс Фьерро? Тем более привела-то ее сюда Сэм, и, по-видимому, у нее были на это причины.
– А почему ты сказала, что мы должны тебя называть… она? – продолжил расспросы я.
– У меня гендерная изменчивость и к тому же я трансгендер, – хмуро отозвалась она. – А если тупой и не понял, глянь в Википедию. Не собираюсь тебя образовывать.
– Да я о другом.
– Ой, только не надо. Думаешь, я не заметила, как у тебя челюсть отвисла?
– Ну, может, сперва на секунду и удивился, хотя…
Я чуть помолчал, избегая с ходу брякнуть что-то такое, из-за чего покажусь ей совсем кретином. Все эти гендерные дела меня и впрямь удивили не слишком сильно.
С Алекс меня поразило больше другое, а именно, как стремительно изменилось мое отношение к ней. Она вызывала теперь во мне такие эмоции, что их было весьма трудно выразить, не рискуя при этом стать даже краснее, чем волосы Мэллори Кин.
– Ты вот что-то там говорила ворону. Вроде, мол, раз тебя никто не касался, все круто. Это о чем? – пробормотал я.
Алекс поморщилась, словно я ей поднес к самому носу ломоть пахучего сыра.
– Ну, может, я слишком бурно отреагировала. Абсолютно не собиралась сегодня погибнуть и оказаться в руках какой-то валькирии.
– Это была Сэм. Она нормальная, – поторопился заверить я.
– Все равно я ее не прощаю, – резко мотнула головой Алекс. – Вот. Попала теперь сюда… Обнаружила, что умерла и… бессмертна. Не стану никогда старше… Не изменюсь… – Голос ее сорвался. – Ладно. Не важно.
Я был как раз убежден в обратном: все это очень важно. Мне хотелось ее расспросить и о том, как она жила в Мидгарде, и почему в ее номере атриум открыт в небо, как у меня, и к чему ей фаянсовая посуда, и зачем она метит ее клеймом с собственными инициалами и знаком Локи? И еще не мешало бы выяснить насчет ее появления здесь. Случайно оно или нет совпало с двумя другими событиями – необходимостью срочно найти молот Тора и меткой Локи, внезапно возникшей на щеке дяди Рэндольфа?
Задай я и впрямь ей все эти вопросы, подозреваю, она обратилась бы горной гориллой и быстренько сорвала мне всю кожу с лица. К счастью, догадку свою мне проверить не удалось. В тот момент, когда я хотел раскрыть рот, на нас словно бы из ниоткуда с шумом и грохотом выплюнуло с вышины дракона.
Монстр захлопал своими кретинскими недоделанными крыльями и взревел с такой силой, словно голос медведя гризли пропустили сквозь усилитель со стоваттной выходной мощностью. Деревья там, где он приземлился, с треском рассыпались в щепки.
– Аврггг! – проорал Хафборн Гундерсон непосредственно перед тем, как дракон зашвырнул его высоко в небо.
Выражение это означает по-древнескандинавски: «Святые негодники! Там дракон!» Что же касается траектории, которую описал дорогой наш берсерк, приземлиться ему предстояло этаже так на двадцать девятом, доставив большую приятность тому, кто решил в это время расслабиться на балконе.
Ти Джей дал залп по чудовищу из винтовки. На груди у
